Суета сует - [3]

– Варвара, ты подслушивала! – В голосе Марины Петровны зазвучал металл.

– В приемной отчетливо слышно каждое слово, вы сами знаете. Марина Петровна, если вы не даете ему развода, значит, вы… его…

– Варвара, выйди! – на нерве перебила Марина Петровна.

Заместительница сделала шаг назад.

– Есть путевка, горящая, пожарная путевка, на теплоходе, то ли в Кижи, то ли в Ташкент…

– В Ташкент теплоходы не ходят, – усмехнулась Марина Петровна, – там реки нету.

– Это я не знаю, я только знаю, что за эти путевки люди убиваются, а пылающая путевка у Фроловой, ее зять оперировал женщину, которая сидит на теплоходных путевках, а Фролова плыть не может…

– Следующий! – громко перебила Марина Петровна.

В этой комнате всего было много, с избытком: много мебели, безделушек, на стенах много репродукций, и все в рамочках, и хозяйки тоже было много – много тела, много прически, много краски. И по всей комнате было что-то накидано и набросано.

Наташа сидела за празднично накрытым столом прямая как палка. А отец суетился, заглядывал ей в глаза, и от этого у Наташи противно сосало под ложечкой.

– Наташенька, поешь студня, смотри какой аппетитный! Или тортика хочешь, его Катерина сама испекла, положить тебе вон тот кусочек, с шоколадной загогулиной?

– Спасибо, но я берегу фигуру! – откашлялась дочь. – Сейчас модно, чтобы торчали все позвонки, а живот западал.

– Ты, Борюся, не юли перед ней! – Низкий голос хозяйки исходил откуда-то из глубины. – Не желает она есть в этом доме. Я бы на ее месте тоже меня ненавидела!

– Ненависть – сильное чувство, – сказала Наташа хозяйке, – по отношению к вам я испытываю отрицательные эмоции, и не более того!

– Но ты же, Наташка, тоже в кого-нибудь втрескаешься, – усмехнулась хозяйка, – и не спросишь – женатый, разведенный или вообще бабник!

Наташа порывисто поднялась:

– Спасибо за содержательную беседу и за торт. Наверное, он хорош. Вы рискните, вам терять нечего! – И выразительно поглядела на хозяйку.

– Я этот торт наверну, это точно! – добродушно согласилась та. – Не наладятся у нас отношения, а то отец изводится?

– Нет, больше не приду!

Наташа пошла к выходу. Отец засеменил следом.

– Наташа, как у тебя финансовые дела?

– Сколько ребенку ни давай, все мало, поэтому лучше не давать ничего! – И Наташа хлопнула дверью.

Хозяйка тоже вышла в коридор, обняла, прижалась к Борису Ивановичу:

– Борюся, она скоро-нескоро выпрыгнет замуж, все одно станет чужая!

– Для меня она никогда не станет чужая! – печально сказал Борис Иванович.

Наташа спрыгнула со ступеньки троллейбуса, быстро свернула за угол и решительно зашагала к дому, на котором висела вывеска «Булочная-кондитерская».

А по этой самой улице двигался автомобиль «Москвич», совсем старенький, можно сказать древний, битый и перебитый, крашеный и перекрашенный. За рулем сидел волосатый, бородатый парень, а рядом с бородачом ерзал на сиденье Гена, веселый и беззаботный, который увидел Наташу, входившую в булочную, и заорал:

– Вася, тормози!

«Москвич» охотно остановился, потому что в таком возрасте лучше стоять, чем двигаться.

– Сейчас подсадим роскошный кадр! – пообещал Гена. – Я с ней в школе учился.

Наташа вышла из булочной, в руках она держала торт.

– Наташа! – позвал Гена. – Садись, подвезем!

– Вот на этом драндулете? – улыбнулась Наташа.

– На Западе все миллионеры ездят на старых машинах, – ответил Гена, пытаясь открыть заднюю дверцу.

– Не мучайся, она не открывается, – сказал Вася, – надо лезть через переднее сиденье!

Гена вышел из машины, и Наташа через переднее сиденье полезла на заднее.

– Это Вася, – представил водителя Гена, – он из Новгорода.

– Куда везти? – спросил Вася.

– Можно изловчиться и включить заднюю скорость? – спросила Наташа. – Нам надо отъехать назад.

Вася тщетно пытался включить заднюю скорость, раздался скрежет, лязг, тогда Вася принял решение:

– Она не врубается, мы дадим кругаля!

«Москвич» с неожиданной бодростью взял старт.

– У вас налево руль выворачивается? – насмешничала Наташа. – Вы знаете, где лево?

Вместо ответа Вася вывернул руль налево, ловко сделал разворот, и «Москвич» покатил по другой стороне улицы в обратном направлении.

– Давайте опять налево! – весело скомандовала Наташа.

Вася опять вывернул руль, и «Москвич» оказался вновь на той стороне, где булочная.

– Стоп! – закричала Наташа.

Вася остановил машину:

– Так вы же здесь садились!

– Нет у вас глазомера. Я садилась на десять шагов дальше, булочная в соседнем подъезде!

– Мы тебя доставили по назначению, – сказал Гена, – а ты нас за это зовешь на торт!

– Пусти, дай вылезти! – сказала Наташа.

Гена вышел из машины. Наташа через переднее сиденье выбралась на тротуар.

– К себе не зову, много чести! – И исчезла в подъезде.

– Ну? – спросил Гена. – Как тебе этот товарищ?

– Больно лядащая, – ответил Вася, – подарочный набор из одних костей. У нас в Новгороде эти диетные, недокормленные штабелями лежат.

Как только Наташа появилась дома, мать гневно шагнула навстречу:

– Ты была там?

Наташа ловко обогнула мать и направилась на кухню:

– Если я сейчас не поем этого дешевого торта за рубль шестнадцать, я умру. Мама, они пытались меня затортить!