Судья и его палач. Подозрение. Авария. Обещание. Переворот - [124]
И вот пробил час расплаты. Переворот произошел спокойно, деловито, просто и даже бюрократично. Хряк приказал запереть двери. Монумент тяжело поднялся, сначала запер двери позади Чистильщика и Джингисхана-младшего, затем позади Святоши и Балеруна. Ключ он бросил на стол между Хряком и Лордом Эвергрином. Потом Монумент вернулся на место. Поначалу кое-кто из членов Секретариата вскочил вроде бы для того, чтобы помешать Монументу, однако, так и не решившись что-либо предпринять, они вновь расселись по своим креслам. Все сидели, уставившись на лежащие перед ними портфели. Откинувшись назад, А потягивал трубку и переводил взгляд с одного лица на другое. Его игра была проиграна, он сдался.
— Заседание продолжается, — сказал Хряк. — Хорошо бы все-таки узнать, кто же, собственно, приказал арестовать О.
Министр госбезопасности объяснил, что приказ мог отдать только А самолично, так как в заготовленном списке О не значится; госбезопасность не видит оснований для ареста О, человека безобидного, обычного рассеянного ученого-чудака. О назначен Министром атомной энергетики, поскольку является в этой области специалистом, тут он незаменим, и вообще современному государству нужно побольше хороших ученых и поменьше идеологов. Это давно пора бы понять Святоше. Похоже, только А никогда не сумеет этого понять. Святоша даже глазом не моргнул.
— Покажите список, — сухо отозвался он. — Разберемся.
В открыл портфель, достал лист бумаги, протянул Лорду Эвергрину; тот, бросив на него быстрый взгляд, передал листок Святоше. Ж побледнел.
— Мое имя в списке, — пробормотал он, — мое имя… Но ведь я тверже всех отстаивал линию партии. — Неожиданно он закричал: — Я никогда не был уклонистом, а меня включают в список, словно предателя!
— Линия теперь изменилась, — холодно заметил Г.
Святоша протянул список Балеруну, который, видимо, не обнаружив себя там, сразу же передал его Монументу. Тот долго изучал список, вновь и вновь перечитывал его, потом завыл:
— Меня нету! Нету! Пренебрегает мною, сволочь, даже ликвидировать меня не хочет. Меня, старого партийца!
Н взглянул на список. Его фамилии там не значилось. Он передал листок побледневшему Первому секретарю Союза молодежи. Тот встал и, волнуясь, словно на экзамене, протер очки.
— Меня назначают Генеральным прокурором, — пролепетал он.
Все рассмеялись.
— Садись, малыш, — добродушно буркнул Хряк, а Чистильщик добавил, что никому и в голову не придет хотя бы пальцем тронуть такого паиньку.
П сел и трясущимися руками передал листок Партмузе.
— Есть, — проговорила она, заглянув в список, после чего передала его Джингисхану-старшему, однако тот в данный момент задремал, поэтому список перешел к младшему.
— Маршала К там нет, — сказал он, — а я есть.
Он протянул список Чистильщику.
— И я есть, — сказал Е.
Хряк повторил то же самое.
Последним получил список Евнух.
— Меня нет, — сказал Министр иностранных дел и вернул листок Министру госбезопасности.
Тот аккуратно сложил его и сунул в портфель.
— Министр атомной энергетики в списке, действительно, не значится, — резюмировал Лорд Эвергрин.
— Тогда почему же А приказал арестовать его? — удивился Балерун и недоуменно взглянул на В.
— Почем мне знать, — ответил тот, возможно, О заболел, но вообще-то А всегда поступает, как ему заблагорассудится.
— Я не приказывал арестовывать О, — сказал А.
— Брось врать, — рявкнул Джингисхан-младший, — если бы не приказывал, он был бы сейчас тут.
Все замолчали. А продолжал спокойно посасывать трубку.
— Назад пути нет, — хладнокровно проговорила Партмуза. — Список существует, это факт.
— Список составлен лишь на крайний случай, — пояснил А, отнюдь не пытаясь оправдаться. Он с удовольствием попыхивал трубкой, будто речь не шла о его жизни и смерти. — На тот случай, — добавил он, — если Политсекретариат воспротивится самороспуску.
— Так оно и есть, — сухо заметил Святоша. — Политсекретариат воспротивился.
Евнух рассмеялся. Чистильщик припомнил народную мудрость: дескать, молнии бьют по вершинам. Хряк спросил, не найдутся ли добровольцы. Все уставились на Монумента. Он встал.
— Хотите, чтобы я его прикончил? — спросил он.
— Повесишь на окне, и все, — сказал Хряк.
— Я не палач вроде некоторых, — отозвался Монумент. — Из кузнецов я и дело сделаю по-своему.
Он взял свое кресло, поставил его между задним торцом стола и окном.
— Поди-ка сюда, — негромко позвал он.
А поднялся. Он был, как всегда, невозмутим, самоуверен. По пути он замешкался возле Святоши, который загородил ему проход своим креслом, придвинутым к двери.
— Пардон, — сказал А. — Разрешите пройти.
Святоша отодвинулся к столу, пропуская А, и тот наконец добрался до Монумента.
— Садись! — велел тот.
А сел.
— Эй, Президент, дай-ка ремень! — сказал Монумент.
