На улицах удивительно быстро стало спокойно. Беспорядки с насилием затевать стали разве что совсем уж камикадзе.
Называли его Судьей.
А однажды вечером, отбегав положенное по работе, я его не застал.
На табуретке стояла чашка с недопитым кофе. На столе - аккуратной грудой остатки первого урожая - еще, впрочем, приличные. Диван аккуратно застелен. И поверх покрывала белым кричащим пятном записка.
ЗДЕСЬ Я СДЕЛАЛ ВСЕ. ПОРА. ПРОЩАЙ. СПАСИБО.
Первое время я все не верил. Регулярно приходил в "сарайчик". Тупо сидел за столом в ожидании. Пересчитал, разложил, почистил, перезарядил все, что осталось. Принес из дому сумку и упаковал в нее - мало ли...
Потом понял - он не вернется. Мало ли какие и где у него дела. Какая у него цель. Куда он шел. И откуда. Все-таки я удивительно мало узнал о нем. От него. Последнее время я стал внимательнее следить за так называемой криминальной хроникой. Кажется, я даже могу теперь отслеживать его маршрут. И, страшное дело, такое впечатление, что придя в город, он остается в нем навсегда, хоть и идет дальше.
Как-то опять тревожно стало ходить по улицам вечером. Слухи поутихли. Забывать стали Судью.
Сапоги на шнуровке, черные дерьмодавы, у меня остались со времен работы на химзаводе. Черный плащ недавно прикупил, длиннющий, все никак не отучусь путаться в полах. Свитер и так ношу постоянно, а бриться никогда особо не любил. Того, что лежит в сумке на некоторое время хватит. А потом - можно и найти. Главное - отучиться вздрагивать от звука выстрела.
Иду.
