Судороги - [14]

— Иди, душ прими, Стэллушка, а то морская вода на теле нехорошо, — сказала Серафима.

Стэлла пошла в душ. Раздевшись, залезла в ванну. Дом был без излишеств, но самое необходимое было. Смыв с себя морскую воду, помывшись и переодевшись, Стелла простирала платье, которое только что испытало все прелести морского дна. Чай пила с удовольствием.

— А вот и внученька! — это зашел дед Антон. — Ты где ж была-то?

— На море, дедушка, — мягко ответила Стэлла. — Купалась прямо в платье!

— Эх, молодость! — ответил дед.

После чая Стэлла заснула. Ей снилось море, дельфины, морское дно и все-все-все, что связано с ним! Она почувствовала себя русалкой в этом огромном пространстве. Она плавала и плавала, наслаждаясь свободой морских просторов. Ей было хорошо. Она плыла глубоко, там, куда уже не проникают лучи солнца. И вот там, на дне, между камнями, она увидела яркую точку. Она была очень яркая, и Стэлла плыла к ней. Все ближе и ближе! Но…сон пропал. Когда Стэлла проснулась, то была уже ночь. «Так я и не узнала, что это за точка», подумала Стэлла и вышла из дома. Ночь была ясная. Звезды светили в темном куполе ночного неба. Стэлла наслаждалась ночным воздухом. Затем, зевнув, пошла в дом. Там она улеглась снова и, заснув, проспала до утра. А утром ее вновь потянуло к морю, причем с новой силой.

— Бабушка, дедушка, — предупредила их на этот раз Стэлла, — Я к морю. Приду не знаю когда. Не от меня зависит.

Последнее сказанное Стэллой слегка насторожило стариков. Но они не придали этому особенного значения.

А Стэлла буквально сходу ринулась в воду. Вновь родная глубина! Вновь простор и красота! Вновь дельфины! Стелла плыла с большой скоростью под водой. Быстрее на глубину! Туда! Дельфины еле поспевали за ней. Стэлла не брала с собой отцовский клинок, считая, что пока это незачем. Она ложилась на дно моря, раскинув руки и погружалась в мечты. А дельфины плавали вокруг. Трещали, да и вообще, понуждали ее к тому, чтобы она поиграла с ними. И Стэлла играла с ними, плавая между ними.

Так шло время. Баба Серафима и дед Антон, даже не подозревали, что их внучка самая что ни на есть «русалка». При этом Стэлле снился один и тот же сон. Она все никак не могла приблизиться к той яркой точке на дне моря. Метр за метром она приближалась к ней, но она была все еще далеко, чтобы как следует рассмотреть, что же это такое блестит.

Потом вдруг Стэллу необъяснимо потянуло играть на скрипке. Она дала знать об этом отцу. Тот незамедлительно исполнил просьбу дочери. И через некоторое время в руках Стэллы был этот музыкальный инструмент. Стэлла взяла скрипку в руки, наложила смычок на струны и провела по ним. Таким образом, она взяла первую ноту. Она впервые держала в своих руках инструмент. Баба Серафима и дед Антон с удивление смотрели на свою названную внучку.

— Это, Стэллушка, ведь учиться надо. Играть-то… — произнесла Серафима.

— Да она умница, она научиться, — ответил дед Антон.

На это Стэлла вдруг взмахнула смычком, и… музыка полилась как река. Стэлла играла и играла. Как музыкант, посвятивший всю свою жизнь этому искусству. Старики рты поразинули, глядя на Стэллу! Такое они видели впервые. Они буквально «окаменели» от такой неожиданности.

— Стэлла! Да это как же? — первой выйти из состояния «окаменения» предстояло Серафиме.

— Вот таким образом! — ответила Стэлла.

— Да, дела, — только и произнес дед Антон. Больше он ничего сказать не мог.

А Стэлла теперь прибегала на море играть дельфинам. Она стояла на краю обрыва и играла на скрипке. Солнце освещало ее, ее жизненный путь. Множество дельфинов поклонялось ей и ее игре. Стэлла понимала, что ее жизнь только начинается, и что она готова была встретить ее и если надо, то отдать ее за Истину, как это сделала ее мама!

Действие четырнадцатое

Первые же строки повергли Мартина в шок. Сколько он помнил себя, ему еще никогда не приходилось читать таких документов, на первый взгляд представлявших стопку макулатуры. Но ведь это для неопытного глаза!

— Простите, — еле выговорил Мартин, — а откуда у Вас эти бумаги?

— Да как «откуда», милок! — улыбнулась бабуля. — Я ж говорю, привезли мне их от давней знакомой. По молодости подругами были. Да с тех пор много воды утекло.

— Ха, ну да, конечно, — произнес Мартин. — А как звали Вашу подругу? Ой, простите. Зовут?

— А, так это, как ее, забыла, — стала вспоминать старушка. — Да как же, да ведь Марией Михайловной! Вот как!

— А вот спасибо! А она, говорите, жива? — осведомился Мартин.

— Ой, милок! Да кто ж ее таперечки-то знает. Не ведаю, — ответила старушка.

— А где она живет? Вы не помните? — задал вопрос Мартин.

— Ой милок! Да не помню! Она, я как помню, переезжала, а куды, не ведаю, — ответила старушка.

— Ну а родные-то Ваши, ведь они-то знают? — настаивал на вопросах Мартин.

— Слушай, милок, — внезапно переменила тон старушка, — я же не обязана тебе докладываться. Чай ты мне не прокурор. Хошь — бери, а нет — так и не надо.

Мартин понял, что перегнул с вопросами:

— Да ну что ты, бабуля! Конечно, возьму! Сколько с меня?

— Да ну, за бесценок отдам! — ответила бабуля и назвала сумму.

Мартин скроил физиономию. Не совсем, мягко говоря, это был и бесценок.