Судоплатов против Канариса - [83]

По полученной от Голованова ориентировке о месте его приземления в Тихвинском районе ОО НКВД 5-й стрелковой дивизии НКВД в том направлении была выслана легковая автомашина с оперативным составом и Головановым на случай возможного опознания и задержания остальных выброшенных с самолета разведчиков.

Недалеко от юго-западной окраины г. Тихвина Голованов, указав на отдыхающего возле дороги человека в красноармейской форме, заявил, что это немецкий разведчик Захаров.

Проверкой документов было установлено, что это действительно Захаров, после чего он был задержан и доставлен в ОО НКВД 5-й стрелковой дивизии.

При задержании у Захарова было отобрано:

1. Три командировочных удостоверения на сроки: а) с 24 апреля по 8 мая; б.) с 8 мая по 22 мая; в) с 22 мая по 6 июня.

Все на имя Захарова Николая Алексеевича для предъявления коменданту г. Тихвина. Все пропечатаны гербовой печатью 225-го стрелкового полка.

2. Денег советскими знаками на сумму 3090 рублей.

3. Сумка противогазовая с продуктами питания: сливочное масло, консервы, хлеб черный кирпичиками.

На допросе задержанный Захаров о себе показал, что он — Захаров Николай Алексеевич, 1918 г. рождения, уроженец Татарской АССР, Акташского района, с. Большой Батрас, из крестьян, образование 3 класса, беспартийный, русский, гражданин СССР, не судим. В СССР имеет родственников.

До 1933 г. проживал в колхозе вместе с матерью, с 1933 по 1938 г. работал чернорабочим горкомхоза, подсобным рабочим лесозавода, прессовщиком деревообрабатывающей фабрики «Красная ветка» и перед призывом в Красную Армию помощником мастера фабрики «Красноволжская мануфактура» в Ивановской области.

После призыва в Красную Армию в 1938 г. был зачислен в кавалерийскую часть, расквартированную вблизи Минска. Там же окончил артиллерийские спецкурсы. После окончания спецкурсов служил в укрепленном районе около Минска. В 1939 г. был направлен в воинскую часть около Гродно, где находился до начала военных действий между СССР и Германией.

27 июня 1941 г. взят в плен немецкими войсками в бою у м. Сапоцкино. Отвечая на вопрос следователя об обстоятельствах его пленения немцами, Захаров НА. на допросе 6 мая 1942 г. показал:

«27 июня 1941 г. в м. Сапоцкино блокировали ДОТ, в котором был расквартирован 54-й гарнизон в количестве 18 человек, и взорвали его. Взрывом убило всех, за исключением меня и лейтенанта Торохова Николая. После этого немцы отправили меня в лагерь для военнопленных в г. Гродно. Лейтенанта Торохова Николая отправили в другой лагерь, после этого я никогда его больше не видел».

О своем пребывании в Гродненском лагере для военнопленных Захаров на допросе 1 мая с.г. показал:

«После того как я попал в плен к немцам и после моего излечения в госпитале военнопленных, я примерно 10—12 июля 1941 г. был направлен в лагерь военнопленных, находящийся в пригороде г. Гродно. Во время нахождения в Гродненском лагере для военнопленных я в начале ноября 1941 г. был вызван к немецкому офицеру. Здесь он меня спросил мою фамилию, имя, отчество, где я родился и где у меня находятся родственники. Записал их адреса, где я работал и другие вопросы биографического характера. Примерно дней через 4—5 этрт же офицер вызвал меня к себе и сразу же предложил мне поступить работать в гражданскую полицию, которая служит для наблюдения и сохранения порядка в занятых немцами районах Советского Союза. При этом он мне заявил, что вот я нахожусь такое длительное время в лагере и пора бы подумать и изменить свое положение. При этом он мне предложил, что если я поступлю работать в гражданскую полицию, то буду жить свободно на отдельной квартире, получать лучшее питание и жалованье. Я, чтобы не влачить свое жалкое существование в лагере, на предложение офицера согласился. В этот вызов немецкий офицер предложил мне подписаться, что было написано в документе, я не знаю. В тот момент, когда меня вызвал немецкий офицер, я не знал, почему именно меня избрали для этой работы, но, как мне потом стало известно из разговора с военнопленным Тарасовым, так это будто бы он дал мой номер немецкому офицеру (все военнопленные в лагере имели свой номер, у меня он был 750), тем самым рекомендовал меня на эту работу. 19 ноября 1941 г. нас, группу отобранных для этой цели, вызвал еще раз офицер, который нам заявил, чтобы мы завтра готовы были к отправлению, куда они нас отправляют, нам в этот день не говорили. На следующий день нас — всю группу в 20 человек — посадили на машину и направили в лагерь Гогенштейн».

О своем пребывании в лагере Гогенштейн (название немецкого города) Захаров на допросе 6 мая с. г. показал:

«В лагере Гогенштейн нам пришлось пробыть 3 месяца в связи с тем, что в лагере свирепствовала эпидемия сыпного тифа. Будучи в лагере, мы на работу не ходили, а проводили время за картами, больше ничего не делали.

В последних числах января 1942 г. в лагерь приехал немецкий ротмистр, выстроил нас и заявил: «Ребята, я. приехал за вами».

После этого он познакомился с каждым из нас в отдельности в присутствиивоеннопленного Иванова Григория, у которого был псевдоним «Березин». В беседе ротмистр интересовался соц. происхождением — рабочий или крестьянин, сколько земли имели — и после этого давал клички, которые записывал на листке бумаги. Мне была присвоена кличка «Ландышев». Когда ротмистр знакомился с нами, то в каждом случае спрашивал мнение Иванова, который как бы подтверждал благонадежность каждого. После этого назавтра нас покормили, переодели и поездом направили в Варшаву».