Судный мозг. Юриспруденция и нейроны - [15]

В свое время один из авторов этой книги заметил, что в горных краях по всему миру наблюдается одно общее интересное обстоятельство. В каждом стаде овец обязательно есть несколько козлов. Специалисты-практики объясняют это тем, что овцы – тупы, панически пугливы и при мало-мальски нештатной ситуации (гром, грохот камней) паникуют и даже могут всей гурьбой в пропасть попрыгать. Козел, хоть и не умнее овцы, но решителен. Как говорится в известном стихотворении, «хоть тупы они как пробки, это – не беда, но зато они не робки – парни хоть куда». Поэтому они для баранов настоящие «авторитеты». Соответственно, думать, метаться, напрягать немногочисленные извилины не нужно. Надо лишь делать то, что делает авторитет Возникает подозрение, что человеческое ст…, простите, общество живет почти по таким же законам, и авторитеты-лидеры у него – такие же.

Но, если ты все же не ведешься за козлом, то ты уже не баран, что поучительно раскрывается в следующей истории. На торговом судне, курсировавшем между островами древней Греции, пассажирами оказались богатый торговец, везший стадо овец, и нищий философ, всем достоянием которого была нажитая умом за всю трудовую биографию одна единственная золотая монета. Богач не упустил случая поиздеваться над «нищебродом, неспособным распорядиться своим умом», чем и занимался всю дорогу. Когда философу это надоело, он решил интеллектуально отомстить обидчику и предложил торговцу продать ему одно животное из стада – на выбор – за один золотой. Поскольку цена была явно завышенной, торговец тут же согласился. Философ выбрал козла, схватил за рога и вышвырнул его за борт. И тут началось невообразимое: овцы – все до единой – стремительно, плотной массой попрыгали следом в море. Позднее сам философ в своих воспоминаниях написал, что в тот момент вместо злорадства он испытал ужас, наблюдая, как собственные ноги понесли его вслед бараньей толпе, и каких трудов ему стоило удержать себя на месте, обхватив мачту обеими руками. Это еще одно подтверждение вышеуказанной параллели.

Награда за мышление

Усилия, призванные решить задачу, предполагают большое эмоциональное напряжение, а достигнутый результат разряжает это напряжение, доставляя большую радость. Архимед в восторге выбежал нагим на улицы Сиракуз. Иоганн Кеплер впал в религиозный экстаз, увидев, как под его пером открывается великая гармония Вселенной. Дж. Дж. Томсон устроил весёлую пирушку для друзей и учеников после того, как был экспериментально открыт электрон.

Причем подвержены таким всплескам чувств не только ученые, но и все, кто добился результата благодаря любознательности и собственной мысли. Нобелевский лауреат академик Лев Давыдович Ландау сказал: «Без любознательности нормальное развитие человека, по-моему, немыслимо. Отсутствие этого драгоценного качества зримо при всяком столкновении с куцым интеллектом…»

Путь на эмоциональный «Эверест», преодолеваемый в процессе успешного решения проблемы, как бы заряжает исследователя энергией, которая ему в дальнейшем очень пригодится. И не только в качестве чувства «глубокого удовлетворения», но и для того, чтобы отстоять достигнутые результаты. Ведь каждая истина в своем становлении натыкается, как на крутые пороги, на следующие вопросы-стадии:

Что за бред?

В этом что-то есть…

Ну кто же этого не знает!

Кому нужна эта древняя истина?

Еще о парадоксах

Наиболее острую форму парадокса называют Апорией. К сожалению, до настоящего времени дошли только 4 из 12 апорий Зенона Элейского – «Стрела», «Дихотомия», «Ахиллес», «Стадион» – и парадокс «Куча». Настоящей катастрофой показались древним грекам открытые им противоречия, лежащие в основе понятия бесконечной делимости. До Зенона вполне естественным казалось, что материя может делиться на бесконечно малые порции, однако он подорвал логическую основу самой такой возможности. Именно реакция на апории привела Демокрита к атомизму.

Наиболее популярна апория, которая называется «Ахиллес»: «Да, грациозен и быстроног могучий Ахилл, сын Пелея, герой Троянской войны, воспетый Гомером. И как неуклюжа, как тихоходна черепаха, повсюду слывущая эталоном медлительности и нерасторопности! Ей ли тягаться в скорости с легендарным бегуном? А вот античный мудрец Зенон считал, что Ахиллу ни за что не догнать черепаху. Убеждение философа основывалось на том, что когда преследующий достигнет места, где находился преследуемый в момент старта, догоняемый бегун продвинется, хотя и немного, дальше. Значит, на новом небольшом участочке пути Ахиллу снова придется догонять черепаху.

Но пока преследователь добежит до этого второго пункта, беглянка снова переместится вперед. И так далее до бесконечности. Если же это будет длиться без конца и края, то как Ахиллу удастся обогнать черепаху? С другой стороны, из собственного повседневного опыта каждый школьник знает, что он, отнюдь, не будучи Ахиллом, способен запросто обогнать не только черепаху, но, чего доброго, и самого учителя – стоит только прозвучать звонку, возвещающему конец урока. А нет ли „ахиллесовой пяты“ у самих рассуждении Зенона?» (Бобров, 1966).