Судный день Орбитсвиля - [31]

Монтейн нахмурился.

– Кажется, вы не понимаете, Джим. Эти деньги принадлежат Богу, а не мне. Вы передали их Ему. Я не могу взять из них больше, чем необходимо для поддержания жизни членов нашей общины.

– Прекрасно, – Джим уже не скрывал своей горечи. – Просто прекрасно, Кори. Вы с Дани стоите друг друга.

Монтейн пропустил оскорбление мимо ушей.

– Все, что я могу сделать, – а я бы пренебрег своим христианским долгом, не сделай этого, – предложить вам содержимое моего кармана. Эти деньги предназначены для ведения домашнего хозяйства. У меня есть лишь тридцать орбов. Я понимаю, это немного, но вы можете рассчитывать на них. "Очень мило, черт бы тебя набрал!" – подумал про себя Джим, недоверчиво глядя, как Монтейн поднялся, аккуратно поставил чашку и достал с кухонной полки лакированную чайницу. Проповедник открыл коробку, извлек оттуда три десятиорбовых банкноты и с видом монарха, посвящающего своего слугу в рыцари, протянул деньги Никлину.

– Я никогда не забуду вашей доброты.

Никлин встал, засовывая пульсирующие светом карточки в боковой карман куртки. Он резко повернулся, нырнул в распахнутую дверь прицепа и спрыгнул на вытоптанную траву. Толпа у брезента выросла. Джиму казалось, что все лица обращены в его сторону. Собрались, наверное, поглазеть на его сборы, и уж точно не откажутся стать свидетелями его бегства.

Джим заколебался. Он чувствовал, как кровь приливает к лицу. Ему захотелось исчезнуть отсюда прямо сейчас. Может, если он бросит свои скудные пожитки, то убережет нервную систему от лишних потрясений? Сердце в груди стучало, к горлу подкатывала тошнота, голова шла кругом. Первый раз в жизни Джим испугался, что вот-вот потеряет сознание. Он постарался взять себя в руки. Сделав несколько дыхательных упражнений, он успокоил сердцебиение и даже в какой-то мере вернул себе равновесие. И тогда, стоя под жгучими солнечными лучами с непокрытой головой, он начал осознавать происходящее.

За его спиной, в тенистом уединении прицепа Кори Монтейн с кем-то разговаривал.

– Прости, дорогая. Ты слышала, как этот молодой человек взвинчивал себя. Единственный способ, которой позволил мне отделаться от него, это дать ему немного денег. Из тех, что предназначены для ведения нашего хозяйства. Но я позабочусь о том, чтобы на тебе не сказалось отсутствие денег. Я обещаю, что больше никто нас не потревожит. Давай допьем чай, а потом вознесем молитву. Хорошо, дорогая?

Никлин, сделав глубокий вдох, прищурил глаза и огляделся вокруг, словно увидел все в первый раз. На губах заиграла легкая улыбка.

Камень, лежавший непосильной ношей на его душе все последние часы, внезапно исчез.

"Это лишь шутка, – твердо прошептал Джим. – Благодарю тебя.

Газообразное Позвоночное, за напоминание. Это шутка. Грандиозная шутка. Я не знаю, что такое смущение, я не знаю, что такое унижение. Их не существует! Мои деньги у Монтейна, и здесь уж ничего не попишешь, но втаптывать себя в грязь я больше не дам. Никому не дам. Ни этому глупому плешивому старикашке, который таскает за собой свою лучшую половину, закупоренную в жестянку, и беседует с ней, поглощая кукурузные хлопья. Ни этим пустоголовым, верящим, что конец света наступит в следующий вторник…”

Не забывая, что на него пялятся сгрудившиеся у разобранного шатра люди, Никлин бодро помахал им рукой и снова вошел в прицеп Монтейна. Сидевший на прежнем месте проповедник удивленно взглянул на него. Чашка застыла в его руке, на лице появилось выражение сварливого неудовольствия, столь характерное для священников.

– Джим, я был максимально щедр к вам. Не вижу смысла в продолжении нашего разговора.

– Я еще раз все хорошенько обдумал, – весело ответил Никлин. –Поразмыслил над вашими вчерашними словами. Вы сказали, что мои навыки и мои руки могут принести вам немало пользы. И я решил, что мой христианский долг призывает меня остаться с вами, со всеми остальными и…

С Дани.

Он достал из кармана деньги и, многозначительно подмигнув, положил их на крышку гроба.

– В конце концов, – добавил Джим с широкой улыбкой, – я и впрямь могу принести немало пользы.

Глава 10

Как только транзитный состав достиг центральной части Бичхед-Сити, Никлин сошел на переполненную людьми пешеходную дорожку. Заглянув в схему, он выяснил, что до места назначения – Гарамонд-Парка – оставалось еще три остановки, но Джим впервые очутился в Бичхеде и ему хотелось насладиться ароматом столичных улиц и площадей. Он расправил свою шляпу, нахлобучил ее на голову и отправился в путь.

Первое, что отметил Джим, если, конечно, не считать безбрежной толпы людей, – город оказался куда опрятнее и чище, чем он ожидал. Магазины и офисы, тянущиеся по обеим сторонам улицы, выглядели, как новенькие, а на тротуарах совершенно отсутствовал мусор, что при таком скоплении людей попросту поражало. Никлин усмехнулся. Будучи жителем маленького городка, он разделял общепринятое мнение, что все большие города так и тонут в грязи и мусоре. Еще одна провинциальная иллюзия, не имевшая ничего общего с реальностью.

Джим шел по улицам Бичхеда и не уставал поражаться специализации многочисленных магазинов и лавок. Здесь можно было найти магазины, где не продавалось ничего, кроме садовых лопат, или оконных рам, или спортивных стрелковых луков. Один лишь этот факт, свидетельствовавший о наличии миллионов потребителей, напомнил Джиму, что он находится в столице Орбитсвиля. В диковинку для Джима была и еще одна деталь – на всех ценниках после цифр стояла буква "М", означавшая, что в Бичхеде в ходу монит. Давным-давно Метаправительство постановило – глобальная экономическая система, охватывающая все города, вытянувшиеся узкой полосой длиной в один миллиард километров вдоль экватора Орбитсвиля, может существовать лишь на основе универсальной денежной единицы, одинаковой у всех порталов. Такой единицей и являлся монит, основное средство платежа в больших городах, тогда как в сельских сообществах люди пользовались более привычным для них орбом, курс которого колебался в зависимости от местных условий. Витрины магазинов, мимо которых шел Джим, сообщили ему, что орб внутренних районов Первого Портала составляет 0,8323 монита. Но Джима этот факт мало взволновал, поскольку в карманах его имелось всего лишь несколько мелких купюр.