Судный день - [5]

 Он был в шоке, неожиданное землетрясение потрясла монаха. По лицу алым ручьём стекала кровь, в глазах царило полное отчаяние. Ряса его обратилась в лохмотья. Его окружала мрачная долина, трупы, кровь, руины. И вдруг душой  монаха овладело жуткое чувство безумного одиночества, будто его против воли бросили в глубокую пропасть. Морган вздрогнул и, спотыкаясь о камни, ушёл прочь из замка, где он похоронил своё счастье, ибо оно теперь для него умерло навсегда. О каком счастье может идти речь, когда верные друзья погребены на руинах Смерти. «Куда податься? Что мне делать? Как дальше жить?» - пылала в голове отчаянная мысль, человека безнадёжного положения: «а может ещё не всё потеряно»…

 Долго шёл Морган по долине, пока не дошёл до высокой скалистой горы, усталый он опустился на колени перед пещерой, вход напоминал собой человеческий череп, выбитый в горе. В  мрачном мире Аваддона его уже ничто не удивляло и на жуткий череп, он глядел равнодушно. «Должно быть, это выход в мир живых, о котором как-то говорил Авран» - вспомнил Морган, разглядывая пещеру-череп. Он немного отдохнул и вошёл в пещеру. На него глядела тьма, и голодные, любопытные глаза летучих мышей. Морган шёл быстро, иногда спотыкаясь о камни и сталагмиты, которых он не замечал в темноте. Он спешил скорее покинуть проклятую Дьявольскую землю и обрести свободу духа грешного в церкви.

 Неизвестно сколько времени прошло, пока он не добрался до выхода в мир живых. Обессиленный Морган упал на густую траву на лужайке и тут же уснул. Проспал Морган всю ночь, а когда проснулся, ночь исчезала в предрассветных сумерках. Он продолжил путь, туда, куда  глаза глядят, только подальше от Коломандро. Он шёл по лесу целый день и только к вечеру вышел к неизвестной деревне, где средь деревянных крыш домов возвышалась белокаменная церковь, с золотыми куполами. Морган поспешил в церковь. 

 Старики гнали на скотный двор коров, быков, овец и баранов. Гуси важно возвращались с речки, детвора играла на улице. Батюшка читал вечернюю молитву. В воздухе плыли запахи сена, навоза. Люди с удивлением смотрели на оборванную внешность незнакомого монаха. Но Морган не обращая внимания на сельчан, оставил позади шумную улицу и вскоре дошёл до церкви.  Монах постучался и зашёл. Его встретил поп, парень лет тридцати.

 - Приют и ночлег, - еле проговорил Морган и обессиленный упал у ног парня.

 Поп испугался и окликнул   Отца Яна

 - Отец Ян,

 На зов вышел мужчина в рясе, лет семидесяти.

 - Что там Федя?

 - Монах, - ответил поп, указав на Моргана.

 - Он жив?

 - Думаю да,

 - Отведём его в келью и после погорим.

 Отец Ян и Федя взяли под руки монаха и увели в келью, где уложили в тёплую постель.

 - Приготовь чистую одежду, - обратился отец Ян, к Фёдору.

 - Хорошо. И чего это с братом? Весь в пыли, в крови, избили что ли?

 - Узнаем, когда придёт в себя. А пока пусть спит.

 - А может он того, отошёл к богу, - испугался поп.

 - Нет, он жив, грудь слабо вздымается, видишь?

 - Ага.

 Фёдор ушёл. А отец Ян остался наедине с монахом он провёл рукой по его волосам и тихо произнёс:

 - Кто же тебя так, сын мой? кто этот подлец. Что за люди? уже святых стали бить, ух изверги!

 Он ушёл и вскоре вернулся с аптечкой. Прежде чем врачевать над Морганом, отец снял с него одежду и накрыл одеялом. Затем он смочил вату спиртом и начал осторожно смачивать раны на лице. Морган спал крепким сном, и только по едва вздымающейся груди, можно было судить о том, что слабая капля жизни ещё теплится в душе, того, кому неизвестно слово смерть.

 Морган проспал всю ночь и проснулся только на утро следующего дня. И первое, что он увидел, это каменные стены едва заметные в бледных лучах торшера. В открытое окно был виден рассвет, по которому, Морган уже успел соскучиться. Были слышны бодрые голоса пастухов, которые гнали скот на пастбище. Он всё ещё чувствовал непреодолимую усталость в слабом теле, нервы были натянуты как струны на гитаре, ударит рука музыканта по тонким струнам и польётся волною блаженства и умиротворённости, покой души раненой печалью и тоской. Из груди вырвался стон. В бреду,  монах видел странные галлюцинации, как на стенах плывут жуткие образы, вызванные больным воображением человека живущего меж двух миров. Что чувствует человек находящийся на грани яви и реальности? В бреду безумия в голове стучала тупая боль, сердце сдавила грусть и сухие губы шептали дико и жадно:

 - Пить! пить!..

 И подходит отец и склоняется над ним, ласковая рука осторожно приподымает его голову и живительная прохладная влага стекает по губам, приятный холодок лижет стенки пищевода и пустого желудка. Исчезает боль и усталость и снова неведомая сила тянет грешную душу монаха в мир снов. Мир перестаёт для него существовать…

 Морган спал весь день и всю ночь пару раз он приходил в себя и снова иссякший колодец требовал каплю жизни в душевной пустыне. Он утолял жажду и вновь погружался в небытие, находясь на грани жизни и смерти, да смерти, ибо организм вампира требовал не воды, а крови, о чём отец Ян и братья не подозревали. Голод терзал измученную и иссохшую плоть вампира и тогда видения мрачные дразнящие аппетит являли сознанию Моргана жуткие сны. Он стоит посреди степи, его окружает мрак и одиночество. И вот первые капли дождя падают на степь, начинается ливень. Удивлён монах, ибо дождь тот кровавый. Кровь льёт с небес и поливает умирающего от голода вампира. Поднимает голову Морган и видит, что над головою не туча, а гигантский труп обнаженной женщины и из груди её хлещет кровавый дождь. И нет конца тому потоку, уже степь, залитая кровью, обращается в океан, который поглощает Моргана. С головой тонет и тщетно барахтается он, ибо силы его дымкою тумана иссякают и он камнем падает на дно…Просыпается Морган с диким криком, в холодном поту, в больном мозгу умирающего вампира стучит не умирающая мысль: «Кровь! Кровь! Кровь!» Но глухи братья к  голосу голода, и словно насмехаясь над ним, падают ему воду…