Судный день - [11]

Тогда товарищи его распахнули свои хирги и показали привязанные кушаками к телу тяжелые книги в кожаных переплетах. "Если ты сможешь, - сказали они, пронести эти книги, то иди один. Но помни, что у шейха Азама во дворце Гюлистан тысячи глаз и ушей, и если он, паче чаяния, узнает, что к шаху явился посол Фазла, да еще с "Книгой вечности" - "Джавиданнамэ", то немедля велит сжечь книгу, а в придачу и самого посла". На это возразить было нечего, и, для того чтобы донести книги в целости и сохранности до шаха, Насими согласился на сопровождение товарищей.

Всю дорогу, пока они шли из тайной квартиры к месту условленной встречи с Амином Махрамом, и потом, когда в его сопровождении шли сюда, во дворец, где их неожиданно встретил отряд аскерхасов во главе с багадурами, все время, пока шел разговор с шахом, мысль Насими была сосредоточена на товарищах, у которых под хиргой таились книги. Арест халифов означал, что книги попадут в руки врага, это же, в свою очередь, означало раскрытие тайны и провал Намаза перед Высоким минбаром. Вот почему, когда шах сказал о казни халифов, Насими, изменившись в лице, сказал, твердо глядя шаху в глаза:

- Мы вместе пришли и вместе умрем! Выслушай, шах, а потом вели казиить!

Испросив разрешение и не дожидаясь его, Насими заговорил с государем как равный с равным, со свободой и категоричностью, свойственной государям:

- Фазлу известно, что шапка, подкинутая на, поле боя под Алинджой, и ложное покушение в мечети подстроены тобой. Фазл и все мы опечалены недостойными делами, пачкающими твое высокое имя. Но, зная о причинах, побудивших тебя пойти на это, мы не отрекаемся от тебя, а хотим предостеречь. Беда твоя в том, что Мираншах знает обо всем, как оно есть в действительности, и уже сообщил своему отцу, что шапку ты подкинул, чтобы скрыть свою помощь осажденной крепости, а покушение подстроил, дабы отвести от себя подозрения в связях с хуруфитами. Твой союз с эмиром Тимуром рушится, шах! Отрешись от пагубной мысли выдать Фазла врагу, выслушай и узнай о целях Фазла.

Ибрагим, как ни искусно умел владеть своим лицом, не смог скрыть изумления и досады. И хуруфиты, и тимуриди посвящены в глубочайшие тайны дворца Гюлистан. Каким образом? Всего несколько доверенных лиц замешано в них... Ибрагим через плечо посмотрел на сына. Гёвхаршах подошел и поклонился.

- Во дворце измена, шах мой, - сказал он. - Переодетые люди Мираншаха тайно прибыли в Шемаху к кому-то из твоих вельмож, который укрывает их и обещал им выдать

Фазла.

Ибрагим напряженно думал. Сам он добился свержения Кесранидов не только силами повстанцев, но и с помощью сговора с приближенными Хушенка, их, стало быть, предательства по отношению к своему законному государю. Это они впустили в Шемаху за два-три дня до восстания повстанцев, которые прибывали небольшими группами и рассеивались в ремесленных кварталах до наступления урочного часа. Они же, вельможи Хушенка, отворили в день восстания Главные ворота дворца и впустили повстанцев. Позднее, по заключении договора с эмиром Тимуром, когда шах в знак полнейшего доверия и покорности повелел снять все крепостные ворота, чем немало удивил и напугал своих придворных, на возражения более всех растерявшегося кази Баязида Ибрагим отвечал:

"Моя крепость - в сердцах моих подданных. Если они сохранят мне верность, то незачем бояться открытых ворот".

Использовав некогда предательство как орудие достижения власти, Ибрагим более всего на свете стал опасаться измены. И если одной из причин его чрезмерной осторожности была привычка, вошедшая ему в кровь с младых ногтей, то другой - был страх измены. Вот почему, когда сын сообщил ему, что кто-то из вельмож оказывает Мираншаху тайные услуги, он весь покрылся холодной испариной, В тайном совете, по подготовке покушения кроме него и наследного принца участвовали еще трое: кази Баязид, шейх Азам и гаджи Фиридун, правитель Баку. Кази Баязид отпадает: он скорее усомнится в себе, чем в своем старом учителе. Остаются, следовательно, двое - гаджи Фиридун и шейх Азам. Кто изменник?

Ибрагим редко виделся с гаджи Фиридуном, но, представив себе его маленькие, вечно хмельные глазки, в которых светилось столько преданности, обожания и готовности верного слуги, нежданно вознесенного покровителем на высокий пост, исключил и его. Значит, шейх Азам?! Когда после заключения договора эмир Тимур отозвал принца Мираншаха, временно назначенного наместником Ширвана, из Шемахи, все во дворце возрадовались оказанному шаху знаку полноправия и полновластия. Один лишь Ибрагим не обольщался. Какая в наместнике нужда там, где полным-полно дервишей-хабаргиров?

В тот день, когда наследник Мираншах покидал Шемаху, из всех семи караван-сараев, расположенных вокруг города, высыпали толпы дервишей и устремились вслед за принцем, подбрасывая в воздух свои островерхие треухи, пронзительно выкрикивая "йа-гу! Иа-гу!" - "О аллах! О аллах!" и бросаясь под копыта коню, чтобы подобрать золотые и серебряные монеты, которые пригоршнями швырял им принц. Проводив его до берега Куры, дервиши-хабаргиры вернулись в Шемаху.