Судный день американских финансов: мягкая депрессия XXI в. - [103]

Кроме того, в начале 2003 г. американцы говорили себе, что если есть проблемы, то это чья-то вина: террористов, жадных генеральных директоров или ошибочной политики Федерального резерва. С системой все в порядке, уверяли они себя.

Именно поэтому после того, как в 2001 г. начался первый спад, американцы бросились за кредитами; по мере роста безработицы американцы брали все больше ипотечных кредитов, а продажи новых автомобилей достигли рекордного уровня. Именно поэтому в первый же год нового века, когда налоговые поступления начали падать, федеральное правительство США увеличило государственные расходы и, соответственно, бюджетный дефицит (очень сильно). И вот почему, несмотря на падение курса доллара, дефицит торгового баланса продолжал увеличиваться. В начале 2003 г. возникло впечатление, что вся страна - ее акции, ее валюта, ее военные и потребители - превратились в одержимых.

В настроении

Большинство экономистов скажет вам, что экономика зависит от изменений настроений в Федеральном резерве. Но бывает и так, что нечто происходит даже когда центральный банк Америки не очень этого хочет.

Когда управляющие Федерального резерва считают, что было бы хорошо, если б потребители и производители страны действовали пошустрее, они организуют «стопку виски», как выразился однажды глава Федерального резерва Норман Стронг. Напротив, когда им хочется, чтобы все попритихли, они забирают бутылку виски и вечеринка скоро заканчивается. После Второй мировой войны изменение настроений в Федеральном резерве, по всей видимости, соответствовало подъемам и спадам экономики. Коллега Алана Гринспена, Джон Тэйлор, на основании своих наблюдений сформулировал так называемое правило Тэйлора. Когда экономика перегрета и инфляция на подъеме, Федеральный резерв мгновенно поднимает ссудный процент. Когда экономика на спаде и инфляция мала, Федеральный резерв тут же снижает ставку по краткосрочным кредитам. Но бывает и так, что нечто происходит даже когда центральный банк Америки не очень этого хочет.

В первые годы XXI столетия рынок отказался сотрудничать, несмотря на предсказания близкого подъема, а также избыток денег и кредита. Чем бы ни болела американская экономика, ей, похоже, вовсе не хотелось виски. Впервые в послевоенный период не дала никаких результатов накачка экономики деньгами, причем в небывалых в истории Федерального резерва объемах.

В 2001 г. Федеральный резерв под управлением Гринспена делал все то, что мог и должен был делать, снижал процентные ставки. За один месяц ставку срезали на 25 базисных пунктов, за следующий - на 50. Вначале почти все экономисты и буквально каждый инвестор ожидали «мгновенного подъема». Но настоящего восстановления экономики не получилось. Безработица выросла, прибыли упали.

Потребители клюнули на приманку, предложенную Федеральным резервом: низкие процентные ставки. Задолженность продолжала расти. К середине 2001 г. задолженность частного сектора составила 280% ВВП - самый большой долг в истории экономики. В I квартале 2002 г. потребители набрали кредитов на 695 млрд долл. в годовом исчислении - абсолютный рекорд. При этом их доход вырос всего на 110 млрд долл. (также в годовом исчислении). И за 12 месяцев, закончившихся 1 апреля 2002 г., на каждый доллар прироста ВВП суммарный объем кредита увеличивался на 5,9 долл. К концу 2002 г. задолженность частного сектора составила 300% ВВП (рис. 8.1).

Рис. 8.1. «Возьмемся за руки, друзья, и купим внедорожник!» В ответ на крах фондового рынка и проявления неустойчивости экономики Федеральный резерв снизил ссудный процент решительнее, чем когда-либо прежде. Сокращение процента мало повлияло на прибыли корпораций, но потребителям это понравилось! Задолженность в проценте от ВВП взлетела до заоблачных высот.

«Возьмемся за руки, друзья, и купим внедорожник!»

«В феврале 2001 г. Управляющий Федерального резервного банка Далласа Роберт Мактир сказал Ричардсону из Торговой палаты штата Техас, что, если всем дружно взяться за руки и начать покупать внедорожники, все будет в порядке… причем лучше всего [покупать] Navigator».

После атаки террористов призывы к потребителям тратить больше стали звучать уже как патриотические лозунги, а не как экономический анализ. Бережливые и расчетливые вдруг стали выглядеть как враги государства, почти столь же зловредные, как Осама бен Ладен. «На Лонг-Айленде, - LosAngelesTimes134судачит о человеке, живущем в 3961 км к востоку, - рабочий пекарни Карлос Гавириа сказал, что после краха фондового рынка он поприжал свои расходы. "Если достаточно народу сделает то же самое, - сказал он, - это составит кучу денег"».

«То, что происходит на Уолл-стрит… говорит мне, что сколько бы у меня ни было денег, я должен держаться за них, потому что неизвестно, что может случиться завтра, - сказал Гавириа репортеру Times. - Может быть, придерживая свои деньги, я влияю на всю экономику».

Это понял даже Роберт Мактир. Позднее в том же году он объяснил: «Когда в промышленности уже начался спад, страну ограждала от рецессии только готовность потребителей поглубже залезать в свой карман и покупать. Возросшее использование кредита подстегнуло эти расходы»