Судебно-медицинская экспертиза: проблемы и решения - [68]

Как отмечалось ранее, в ряде случаев, формируя свои выводы, судебно-медицинский эксперт вынужден опираться не только па результаты собственных исследований, но и на фактические данные, полученные от следователя (суда), а также закрепленные в материалах дела. Это придает проблеме обоснованности заключения эксперта специфический оттенок. Так как эксперт не может гарантировать этих исходных данных (в отличие от фактов, установленных лично им), то, как мы уже отмечали, вывод эксперта приобретает несколько условный, альтернативный характер, что и должно получить отражение в заключении.

Аналогичная проблема возникает и в случаях привлечения экспертом к исследованию сотрудников других подразделений экспертного учреждения (нейрохирург, уролог, гинеколог, эндокринолог и др.). Полученные от них материалы («консультации») эксперт, которому поручена экспертиза, вынужден принимать на веру, что также придает его заключению условный характер.

Подобная практика, ослабляющая обоснованность заключения эксперта, требует преодоления [273].

Мотивированность заключения. Заключение эксперта должно быть не только обоснованным, т. о. объективно истинным, но и мотивированным. Подобно мотивировке процессуальных решений (обвинительного заключения, приговора) мотивировку заключения эксперта также правомерно рассматривать как внешнее выражение его обоснованности.

Требование мотивировки прямо указано в законе. Ст. 191 УПК РСФСР устанавливает, что заключение эксперта должно содержать мотивированные ответы на поставленные эксперту вопросы. Следует прийти к выводу, что мотивировка выводов эксперта так же, как и мотивировка процессуальных актов, состоит в приведении доводов, аргументов, подтверждающих правильность вывода. Практически она проявляется в том, что эксперт в своем заключении делает ссылку на те установленные им промежуточные факты и связывающие их положения судебно-медицинской науки, которые подтверждают правильность сделанного вывода. Однако нельзя считать, что мотивировка приводится только в его завершающей части, т. е. в выводах; она содержится и в исследовательской части заключения в виде описания примененных методов исследования и полученных результатов.

Немотивированное заключение эксперта затрудняет его оценку и этим препятствует установлению истины, поскольку в этом случае следователь и суд не в состоянии проконтролировать обоснованность вывода. По этой причине даже обоснованный, объективно правильный вывод эксперта может быть поставлен под сомнение, что требует назначения дополнительной или повторной экспертизы.

К сожалению, многие судебно-медицинские эксперты не придают должного значения мотивировке заключения, что порождает необоснованные трения между экспертом и следователем (судом).

По-видимому, такое положение объясняется недооценкой или недопониманием «процессуальной» стороны заключения эксперта, вследствие чего на первый план выступает лишь установление искомого обстоятельства. В этом проявляется «размыкание» экспертной и доказательственно-процессуальной деятельности, слабая осведомленность многих экспертов о факторах, определяющих достоверность доказательств.

В связи с этим представляется актуальной задача повышения процессуальной грамотности работников судебно-медицинских учреждений, проведение с ними занятий по проблемам доказывания и принятия решений.

В законе не содержится требование относительно своевременности производства судебно-медицинских экспертиз. Однако в подзаконных актах определены достаточно жесткие сроки производства экспертизы. В Инструкции (п. 3.9) подчеркивается, что «сроки проведения экспертиз определяются их видом, объемом и характером экспертных исследований. Наиболее длительными по сроку являются экспертизы вещественных доказательств и экспертизы трупов, что обусловлено проведением лабораторных исследований. Однако и эти экспертизы должны проводиться в пределах не более одного месяца со дня получения от органов дознания, следователя, прокурора или суда всех необходимых материалов [274].

Так, своевременное установление механизма причинения смертельных телесных повреждении, возможного орудия преступления и давности наступления смерти сужает круг версий о способе совершения преступления и личности преступника, выступая, таким образом, как узловой момент планирования.

И наоборот, затяжка исследования и формулирования выводов надолго оставляет следователя в неведении о существенных обстоятельствах, а это служит серьезной помехой к отысканию новых следов, которые с течением времени могут исчезнуть.

По данным нашего исследования, сроки производства судебно-медицинских экспертиз по делам об убийствах, рассмотренных Верховным Судом УАССР (ст. 102 УК РСФСР), следующие: до 10 дней — 1, 10–20 дней — 3, 21–30 дней — 40, свыше 30 дней — 25. Таким образом, четверть всех экспертиз проведена с нарушением месячного срока.

Преодоление подобных недостатков требует существенного укрепления научно-технической, организационно-методической и кадровой основ судебно-медицинской службы, а также улучшения взаимодействия между судебно-медицинскими экспертами и лицами, назначившими экспертизу.