Судьбы наших детей - [31]

— Черт, до чего я ненавижу весь этот остров!

— Эсс? — Джерри высунул голову из-за стенки. — С кем разговаривать, Дэвидж?

Я злобно покосился на дракошку, но затем помахал ему рукой.

— Ни с кем.

— Эсс ва «ни с кем»?

— Никто. Ничто.

— На гавей, Дэвидж.

Я постучал пальцем по собственной груди.

— Я! Со мной! Я разговариваю сам с собой! Это-то ты можешь гавей, жабья рожа?

Джерри покачал головой.

— Дэвидж, теперь я спать. Не надо разговаривать так много ни с кем, на?

Он скрылся за перегородкой.

— …И мать у тебя такая же! — бросил я ему вслед. Но только, строго говоря, жабья рожа, нет у тебя никакой матери, да и отца нет. «Если бы тебе предоставили право выбора, с кем бы ты хотел очутиться вдвоем на необитаемом острове?» Меня разобрало любопытство: хотелось ли хоть кому-нибудь и когда-нибудь очутиться вдруг в холодном и мокром уголке преисподней вдвоем с гермафродитом?

На полпути к подножию пригорка я свернул на тропинку, отмеченную камешками, и подошел к небольшому водоему; он являл собой нечто среднее между садком и бассейном и был наречен Ранчо Слизнячок. Вокруг громоздилось множество изъеденных водою скал, а под ними, в воде садка, обитали самые жирные оранжевые слизни из всех нами обоими виденных. Это открытие я сделал во время одного из наших строительных перерывов и тогда же показал слизней Джерри. Он пожал плечами.

— И что?

— Что «и что»? Слушай-ка, Джерри, твоих питательных палочек нам не навек хватит. Что мы станем есть, когда они кончатся?

— Есть? — Джерри поглядел на копошившихся в лужице моллюсков и скорчил гримасу. — На, Дэвидж. До тогда нас подбирать. Искать нас найти, тогда подбирать.

— А если нас не отыщут? Что тогда?

Джерри опять скривился и занялся наполовину готовым жильем.

— Вода мы пить тогда до подбирать.

Буркнув что-то еще насчет киззовых экскрементов и вкусовых сосочков моего языка, он скрылся с глаз.

С тех пор я обносил водоем стенками — в надежде, что усиленная защита от агрессивной среды увеличит поголовье. Теперь я заглянул под несколько камней, но прироста что-но не выявил. Интересно, удастся ли мне переломить себя и проглотить эту мерзость. Я положил на место камень, под который заглядывал, встал и посмотрел на море. Вечная пелена туч по-прежнему не пропускала на поверхность планеты иссушающие лучи Файрина, однако дождя не было, да и приевшаяся уже туманная дымка растаяла.

В том направлении, откуда я с таким трудом выбирался на берег, море тянулось до самого горизонта. В промежутках между белыми гребнями пены вода была столь же пасмурна и безотрадна, как душа офицера, ведающего ссудной кассой. Параллельные вереницы бурунов тянулись километров на пять от острова. Их центр (он был, естественно, в той точке, где стоял я) ритмично набегал на остров, а фланги катили себе дальше. Справа, поперек волн, различался на расстоянии примерно десяти километров другой островок. Еще правее, там, где беловато-серое море должно было сомкнуться со светло-серым небом, на горизонте протянулась черная линия;

Чем больше я старался вспомнить учебные карты материков Файрина-IV, тем менее четко их представлял. Джерри тоже ничего не помнил — во всяком случае, ничего не мог толком объяснить. Да и с какой стати было нам тогда запоминать? Войну-то полагалось вести в космосе: каждая сторона отрицала за другой право создавать орбитальные станции в системе Файрина. Ни один из противников не собирался даже ногой ступать на планеты Файрина, а тем более завязывать сражение. Однако, как бы ни назывались материки, все же там земля, и ее значительно больше, чем на нашем клочке песку да камней.

Весь вопрос в том, как туда добраться. Не имея ни дерева, ни огня, ни листьев, ни шкур, мы с Джерри находились в отчаянно бедственном положении даже по сравнению со среднестатистическим пещерным человеком, хотя он тоже, как известно, в роскоши не купался. А из всего нашего имущества на плаву способна держаться только пресловутая назесей. Капсула. Почему бы и нет? Единственная сложность — это уговорить Джерри.

В тот же вечер, пока серые краски медленно наливались чернотой, мы с Джерри, сидя на пороге хижины, жевали свои порции — четвертинки питательной палочки. Желтые глаза драконианина изучали черную линию на горизонте, затем Джерри покачал головой.

— На, Дэвидж. Опасно будет.

Я сунул в рот остаток своей порции и продолжал, не разжевав:

— Опаснее, чем оставаться здесь?

— Скоро подбирать, на?

Я испытующе вгляделся в желтые глаза.

— Джерри, ты ведь сам в это не веришь, а я — тем более. — Я подался вперед и протянул к нему руки. — Пойми, на большой земле у нас куда больше шансов выжить. Там не надо бояться высоких волн, там, вероятно, найдется еда…

— Не «вероятно», на? — Джерри мотнул головой в сторону воды. — Как назесей рулить, Дэвидж? Там сидеть, как рулить? Эсс эх мокро, волны, за земля, гавей? Бреша. — Джерри стиснул ладони. — Эсс эх бреша камни поверх, на? Тогда мы смерть.

Я почесал в затылке.

— Отсюда волны идут в нужном направлении, да и ветер туда дует. При достаточной материковой массе нет необходимости править рулем, гавей?

— А если на достаточно, тогда? — фыркнул Джерри.