Судьбы иосифлянских пастырей - [218]

Можно ли истинно верующему разделять эти мысли, выраженные в Декларации? Дальнейшим этапом и в то же время прямым следствием Декларации, вытекающим из нея логически и тем подтверждающим наше мнение — есть признание большевистского мировоззрения, является введенное митрополитом Сергием в Церкви поминовение власти. И у обновленчества, и у григорианства поминовение власти давно уже введено за богослужением — как прямой результат признания ими большевизма, законности и справедливости соц. революции. Молитва Церкви совершается или об утверждении и развитии чего-либо, что она считает своим идеалом; или же о прекращении того, что она считает злом.

Поэтому, молясь о власти, она или признает, что она в своих стремлениях является по существу доброй и потому заслуживает молитвы, дабы она укреплялась как начало, способствующее развитию добра, или же, если не признает ея доброй, должна молиться о прекращении ея влияния или обращении ея в сторону Истины и добра. Это в формуле поминовения должно быть выражено ясно и вполне определенно, чтобы не ввести верующих в заблуждение и соблазн. К сожалению, формула поминовения, введенная м. Сергием, заимствованная у обновленчества или григорианства, как раз этой точности и определенности в себе не содержит. Формула эта выражена так: «…еще молимся о стране нашей и властех ея, да тихое безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте…» Эту формулу можно понимать и так, и эдак, так как она введена по требованию власти, то, конечно, она есть стремление показать пред ними сочувствие к ним и их признание, иначе она была бы отвергнута властью, как ее дискредитирующая.

Следовательно, эту молитву о власти можно признать молитвой положительной, т. е. молитвой о том, что Церковь одобряет и считает по существу добрым. Но тогда она одобряет большевизм и его идеологию, а следовательно, отрекается от своей, ибо та и другая друг другу противоположны; что именно поминовение — есть одобрение, а не отвержение большевизма — это само собой ясно, потому что оно есть следствие Декларации, которая, в сущности, является документом признания Церковью большевизма. Но так как совесть издавших Декларацию и введших поминовение власти в Церкви не мирится с положительной молитвой о ней, как начале отрицательном в мире, то для себя и для верующих оставляется лазейка, что они молятся о прекращении зла, когда добавляют: «…да тихое безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Но уже мы говорили, что такие недомолвки недопустимы в Церкви. Церковь свята, и нет в ней никакой погрешности. Риза ее должна быть чистой, кристальной. Между тем, двусмысленность, сознательно допускаемая, — есть обман и ложь, что Церкви никак не свойственно. Это налагает пятно на ея святость. Конечно, это пятно ложится не на Церковь, которая не допускает никакой лжи, даже ее запрещает, хотя бы она была только недоговоренностью. Это ясно из приведенных выше слов Спасителя об отречении от Него пред человеками, [это пятно ложится] на лиц, допускающих такую ложь. И они, чтобы не осквернить Тела Церкви, должны быть из нея, если не покаются, извергнуты.

В то же время такая двусмысленность, как видно из тех же слов Спасителя об отречении пред человеками, не спасет изрекших ея от осуждения за отречение. Итак, в поминовении м. Сергий допустил 2-ой акт отречения от истины, ибо оно, по существу, есть одобрение большевизма.

Но ведь есть апостольская заповедь о молитве за власть: «…прошу совершать молитву, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу» (1 Тим. 2, 1–3). Здесь имеется в виду молитва о личностях, о царе и всех начальствующих, которые могут измениться в своем нравственном состоянии, поэтому у нас в Церкви раньше было введено поименное поминовение царей, а не вообще, молясь о власти.

В поминовении же м. Сергия лица не упоминаются, а взят только принцип о властях. Но так как принцип и идеология власти большевизма — безбожные, богоборческие, всегда неизменны в нравственном отношении, то, конечно, молиться за них нельзя. Церковь молилась и о языческих императорах, но как она молилась? Из формулы апостольской: «…да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте…» видно, что она молилась об их обращении, дабы прекратилось гонение на Церковь, что именно такой была молитва о языческих императорах, видно из некоторых древних помянников. Так такая молитва или формула молитвы об обращении приводится у ев. мученика Иустина-философа. Такая же формула, говорят, сохранилась в древнем списке литургии у магабаратских христиан в Индии. В этом смысле, если бы Церковь молилась о лицах, стоящих во главе современной власти, то для Церкви не было бы ничего предосудительного.

Но так как Патриарх Тихон большевиков (сов. власть) предал анафеме, то, очевидно, и такая молитва об их обращении в Церкви невозможна. Так что м. Сергий, введши поминовение власти в Церкви, погрешил догматически.