Судьбы и сердца - [81]

Шрифт
Интервал

К черту! Хватит! Мне не так уж плохо!
Грусть пройдет, развеется, как дым.
Он затих и с еле слышным вздохом
Прошептал: — Ну ладно, поглядим…
Лунный свет лежит на одеяле,
По ночному столику скользит…
Нет, сегодня он уснет едва ли.
А Галина спит или не спит?
Только нет, видать, и ей не спится.
И хоть мрак еще висит ночной,
Но он ясно чувствует щекой,
Как дрожат Галинины ресницы.

Глава VII НЕСЧАСТЬЕ

1
— Ты что же это, друг, лежишь с газетой?
Жена с работы — прямо в магазины,
Тащи, как лошадь, свертки да пакеты,
А он пришел, и нет ему кручины!
Ну, хоть бы ужин разогрел, солдат!
Ведь знаешь, что жена вернется злая.
Возьму-ка я сейчас вон тот домкрат
Да косточки твои пересчитаю!
Максим накрылся в ужасе газетой:
— Постой, не бей младенца, пощади!
Все разогрел: и кашу и котлеты.
Вон там снимай подушку и гляди!
— Ах, господи! — Варвара застонала. —
Ну как тебе хозяйство доверять?
Кастрюлю прямо дном на покрывало…
Помог. Спасибо. Нечего сказать!
Потом, надев домашний сарафан
И доставая свертки из корзины,
Частила: — Вот сосиски, вот сазан,
А это вот севрюга для Галины.
Смотри какая, правда, хороша?!
А то ведь Галка ну буквально тает.
В чем, право, только держится душа?
Не спит, не ест, все мужа поджидает…
А муж хорош: не пишет и не едет.
Копает где-то камни у ручья.
Эх вы, мужчины! Нет у вас, медведи,
Где надо, настоящего чутья!
— Но-но! — Максим с улыбкою сказал. —
Давай за стол! К чему шуметь без толку?
А я таких огурчиков достал…
Мечта! Ты любишь пряную засолку?
У нас суббота нынче, не страдай…
Ведь тут пустяк… Совсем пустяк в графине…
— Огурчики? Постой, не открывай!
Огурчики я отнесу Галине.
— Ну что ж, отлично! — молвил Рыбаков. —
Рюмашка есть — закуска не кручина!
— Для рюмки, милый, кстати, есть причина:
Перехожу теперь на шесть станков!
У нас на «Красной Розе» порешили
Такие вскоре выпустить шелка,
Что все другие смежные текстили
От зависти сгорят наверняка!
Представь: на синем поле без узора…
Ах, нет. Чтоб ты наглядней представлял
Дай карандаш! — Но тут из коридора
В дверь кто-то еле слышно постучал.
Она вошла, шагнув тяжеловато,
Осыпанная снегом и дождем,
И, улыбнувшись как-то виновато,
Вдруг прислонилась к косяку плечом.
— Галина! — Варя бросилась к порогу,
Порывисто подругу обняла. —
У нас испорчен лифт, а ты, ей-богу,
Одна на пятый… Ведь с ума сошла!
— Постой, Варюша! Я же вся в снегу!
Где вешалка? Мне помнится, в передней? —
Максим шагнул: — Позвольте, помогу,
Я кавалер как будто не последний!
Галина взгляд па Варю подняла.
А в нем тоска… безжизненное море…
— Что, Галка? Что? Неважные дела?
Беда случилась? — Нет, Варюша, горе!
Прошла… Безмолвно села на диван,
Смотрела в сумрак строго и печально.
Взяла зачем-то поданный стакан
И все крутила ложкой машинально.
Потом взглянула в круглое трюмо:
— Что ж, тут любой, наверно, отшатнется…
Мне, Варя, нынче принесли письмо.
Андрей… Он не приедет… Не вернется…
Слова звенели холодно, как льдинки.
Казалось, что душе ее сейчас
Чужды все чувства. Ни одной слезинки
Не пролилось из потемневших глаз.
— Он пишет мне… постой-ка, что ж он пишет?
Ах да… О том, что он не может лгать,
Что мой привет в таежном ветре слышит,
А сам в душе не в силах отыскать
Ни ласки, ни ответного огня,
В нем, как он пишет, что-то вдруг сломалось.
Нет, он не то чтоб разлюбил меня,
«Но жалость, Галка, понимаешь, жалость!
Она, как спрут, мне сердце оплела.
Прости, я знаю: жалость унижает.
Но если сердце с ней не совладает,
Любовь уйдет. И вот она ушла…
Нет, даже не ушла, но рядом с нею
Живет вот этот леденящий спрут.
Суди сама: ну разве так живут?
Живут — любя и вместе с тем жалея?
Нет, ты ни в чем, ни в чем не виновата!
Но я никак привыкнуть не могу…
И, все былое сохраняя свято,
Я честно ухожу, а не бегу.
Прости, Галина, мне ужасно больно.
Ведь я сижу, как Каин, над письмом…»
А дальше он… Но, кажется, довольно!
Хотя постой… Тут вот еще о чем.
Еще одна томит его кручина:
Мне будет трудно. Я же скоро мать!
А он отец. Он не забудет сына.
Он нам обоим станет помогать.
Вся эта многослойная постройка
Имеет и довольно прочный гвоздь:
В конце он пишет про Татьяну Бойко…
Да, без того, видать, не обошлось.
Нет, Варя, мне не надо состраданья.
Я думала. А впрочем, что слова?!
Прочти сама «сердечное» посланье.
А вдруг и я тут где-то не права.
Прочтя письмо, Варвара помолчала.
— Нет, не на том стоит, Галинка, мир! —
И вдруг со злобой тихо прошептала
Презрительно и твердо: — Дезертир!
2
— Вот я и дома! Ничего, Варюша,
Теперь, спасибо, я дойду одна.
А час теперь который? Ты послушай,
Какая вдруг повисла тишина!
Свежо. Морозит. Ну, Максим, давайте
Увесистую вашу пятерню.
Нет, нет, благодарю, не провожайте!
Да, завтра непременно позвоню!
Они ушли. И слабую улыбку
Вмиг будто ветром сдунуло, смело.
«Что ж, может, вправду сделала ошибку,
Иль мне, как говорят, не повезло?»
По лестнице взошла, не отдохнула.
Ну что усталость? Это ли печаль?
Дверь комнаты привычно распахнула
И долго, опершись о спинку стула,
Смотрела в ночь, в заснеженную даль.
Потом, раздевшись, села, оглянулась.
Все пусто, странно, как нелепый сон.
Такое чувство, будто бы вернулась
Сейчас она с тяжелых похорон.
Как будто бы из комнаты недавно,
Ну, может статься, с час назад всего…
Брось! Перестань, Галина Николавна!

Еще от автора Эдуард Аркадьевич Асадов
Что такое счастье. Избранное

Каждая строчка Эдуарда Асадова дышит любовью, радостью жизни, верой в добро. Поэт как бы приглашает читателя в волшебное путешествие по миру поэзии, высоких чувств и светлых размышлений. В настоящее издание вошли лучшие образцы лирики поэта.


Зарницы войны

Эдуард Аркадьевич Асадов родился 7 сентября 1923 года в Туркмении в семье учителя. После смерти отца, в 1929 году, Асадовы переезжают в Свердловск. Здесь, на Урале, и прошло детство поэта. Тут он стал пионером, здесь написал свое первое стихотворение, здесь же вступил в комсомол. Затем Москва, выпускной бал в 38-й школе 14 июня 1941 года и через неделю — война. Эдуард Асадов пошел в райком комсомола с просьбой отправить его добровольцем на фронт. Всю войну он провоевал в подразделениях знаменитых гвардейских минометов «катюш».


Полное собрание стихотворений в одном томе

Любое из стихотворений Эдуарда Асадова – торжество смелых и благородных чувств, борьба за бескомпромиссную, трепетную и чистую любовь. Книга представляет собой полное собрание стихотворений, уже более полувека любимых читателями.


«Дай, Джек, на счастье лапу мне»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Счастливый человек

Эдуарда Асадова называют поэтом по призванию, ведь первые свои стихи он написал в восемь лет. И еще считают народным поэтом, потому что четкая, стройная система ценностей, представленная в его стихах, помогает многим разобраться в трудных ситуациях со сложной проблемой выбора. И, сделав выбор, совершить поступок и быть счастливым.


Лирика

Эдуард Асадов (1923–2004) – один из самых читаемых поэтов-лириков. Многие, начинавшие писать стихи, делали это «по Асадову», ведь он умел говорить с людьми на языке привычном и понятном им и очень хорошо представлял себе своего читателя: действительно наивного, не всегда умеющего выразить свои чувства и изложить мысли. Потому-то стихи Эдуарда Асадова в основном сюжетны: в их основе истории, которые любой неискушенный человек может счесть своими собственными.