Судьбы и сердца - [37]

Покорно лежат возле ног моих!

Детство окончилось, отмечталось…

Мчались года с быстротой стрижей,

И вот, к удивлению, оказалось,

Что «Доброе царство» не потерялось,

А стало лишь строже да чуть мудрей.

Сражаюсь я, радуюсь, ненавижу,

А если устану, спрошу: «К чему?!»

И взмою в то «царство», как дрозд на крышу,

Где все, что захочется, вновь увижу

И все, что мне дорого, обниму…

Ведь как нам порою ни улыбается

Удача, признаемся без труда,

Так уж у каждого получается,

Что где-то одни вдруг мечты сбываются,

Другим не исполниться никогда!

Поэтому сколько бы, как ручей,

Ни мчался ты с песней в большую реку,

Без этого «царства» души своей

Нельзя, наверное, человеку!

ВТОРАЯ ЛЮБОВЬ

Что из того, что ты уже любила,

Кому-то, вспыхнув, отворяла дверь.

Все это до меня когда-то было,

Когда-то было в прошлом, не теперь.

Мы словно жизнью зажили второю,

Вторым дыханьем, песнею второй.

Ты счастлива, тебе светло со мною,

Как мне тепло и радостно с тобой.

Но почему же все-таки бывает,

Что незаметно, изредка, тайком

Вдруг словно тень на сердце набегает

И остро-остро колет холодком…

О нет, я превосходно понимаю,

Что ты со мною встретилась, любя.

И все-таки я где-то ощущаю,

Что, может быть, порою открываю

То, что уже открыто для тебя.

То вдруг умело галстук мне завяжешь,

Уверенной ли шуткой рассмешишь.

Намеком ли без слов о чем-то скажешь

Иль кулинарным чудом удивишь.

Да, это мне и дорого и мило,

И все-таки покажется порой,

Что все это уже, наверно, было,

Почти вот так же, только не со мной,

А как душа порой кричать готова,

Когда в минуту ласки, как во сне,

Ты вдруг шепнешь мне трепетное слово,

Которое лишь мне, быть может, ново,

Но прежде было сказано не мне.

Вот так же точно, может быть, порою

Нет-нет и твой вдруг потемнеет взгляд,

Хоть ясно, что и я перед тобою

Ни в чем былом отнюдь не виноват.

Когда любовь врывается вторая

В наш мир, горя, кружа и торопя,

Мы в ней не только радость открываем,

Мы все-таки в ней что-то повторяем,

Порой скрывая это от себя.

И даже говорим себе нередко,

Что первая была не так сильна,

И зелена, как тоненькая ветка,

И чуть наивна, и чуть-чуть смешна.

И целый век себе не признаемся,

Что, повстречавшись с новою, другой,

Какой-то частью все же остаемся

С ней, самой первой, чистой и смешной!

Двух равных песен в мире не бывает,

И сколько б звезд ни поманило вновь,

Но лишь одна волшебством обладает.

И, как ни хороша порой вторая,

Все ж берегите первую любовь!

«Эх, жить бы мне долго-долго!..»

Эх, жить бы мне долго-долго!

Но краток наш бренный век,

Увы, человек не Волга,

Не Каспий и не Казбек.

Когда-нибудь путь замкнется,

И вот на восходе дня

Город мой вдруг проснется

Впервые уже без меня.

И критик, всегда суровый

(Ведь может же быть вполне),

Возьмет да и скажет слово

Доброе обо мне!

И речи той жаркой градус

Прочтут и почуют люди.

Но я-то как же порадуюсь,

Если меня не будет?

И чем полыхать на тризне,

Сердечных слов не жалея,

Скажите мне их при жизни,

Сейчас мне они нужнее!..

ДАЙТЕ СПОКОЙСТВИЕ ЧЕЛОВЕКУ!

Странною жизнью живет человек:

Чуть ли не всем овладел на свете!

Только и слышишь: «Атомный век —

Квантовый век, электронный век,

Плазма, космическое столетье».

Но вместо того чтобы день за днем

Чувствовать радости обновленья,

Мы словно бы нервно всегда живем

Под током высокого напряженья.

Ну разве когда-нибудь было так,

Чтоб земли хоть раз расцвели содружьем

Чтоб кто-то нигде не звенел оружьем

И злобой не тлел никакой очаг?!

А хочется, хочется, чтоб года

Мирно, как звезды, смотрелись в реку.

Нельзя нервотрепками жить всегда,

Дайте спокойствие человеку!

Нет, не спокойствие равнодушья,

А ясность и радостные волненья.

Ведь горькие, нервные напряженья

Хуже порой любого удушья.

Как мы страдаем от разных ссор,

Срываемся, грубо браним кого-то.

Резкое слово же, как топор,

Порой вдруг навек отсекает что-то.

Когда же мы сможем остановить

Стычек и распрей дурную вьюгу?

Нельзя с нервотрепками вечно жить

И укорачивать жизнь друг другу!

Нельзя ни позволить, ни допустить,

Чтоб ради справки или решенья

Чинуши, которых не прошибить,

Могли посетителя доводить

Почти до полного исступленья.

Нельзя, чтоб на улицах и балконах

Гремели, сомкнуть не давая глаз,

«Спидолы», гитары, магнитофоны,

Чтоб где-то в бутылочном перезвоне

Плясала компания в поздний час.

Неужто должны и теперь кварталы

Трястись под тяжелый трамвайный гром?

И люди, с работы придя устало,

Обязаны слушать, как самосвалы

Ревут неистово за окном?!

То громом, то шумом, то злостью фраз

Как же мы нервы друг другу гложем,

Нет, как-то не так мы живем подчас,

Честное слово, не так, как можем!

Не десять ведь жизней дается нам,

И надо сказать и себе и веку:

Долой нервотрепку, ко всем чертям,

Дайте спокойствие человеку!

НАЧАЛО

Говорят, что конец — всему делу венец.

Так на свете всегда бывало.

Только мне, как ни дорог порой конец.

Все же чаще важней начало.

Нет в году многоцветнее ничего,

Чем сирень и начало лета.

Ну а в сутках мне, право, милей всего

Утро. Алая песнь рассвета.

Где-то в дачном поселке вдруг выйдешь в сад

И зажмуришься в восхищенье:

Брызги солнца, немыслимый аромат

И стозвонное птичье пенье!

И, куда ни пришлось бы порой идти,

Лишь в начале любой дороги,

Не заботясь еще о конце пути,

Окрыленно шагают ноги.

И приятельский пир за любым столом