Судьбы и сердца - [25]

Рухлядь выносится с чердаков,

Забор покрывается свежей краской,

Вскрываются окна, летит замазка.

Пыль выбивается из ковров.

Весна даже с душ шелуху снимает

И горечь, и злость, что темны, как ночь,

Мир будто кожу сейчас меняет.

В нем все хорошее прорастает,

А все, что не нужно, долой и прочь!

И в этой солнечной карусели

Ветер мне крикнул, замедлив бег:

— Что же ты, что же ты в самом деле,

В щебете птичьем, в звоне капели

О чем пригорюнился, человек?!

О чем? И действительно, я ли это?

Так ли я в прошлые зимы жил?

С теми ли спорил порой до рассвета?

С теми ли сердце свое делил?

А радость-то — вот она — рядом носится,

Скворцом заливается на окне.

Она одобряет, смеется, просится:

— Брось ерунду и шагни ко мне!

И я (наплевать, если будет странным)

Почти по-мальчишески хохочу.

Я верю! И жить в холодах туманных,

Средь дел нелепых и слов обманных.

Хоть режьте, не буду и не хочу!

Ты слышишь, весна? С непогодой — точка!

А вот будто кто-то разбил ледок, —

Это в душе моей лопнула почка,

И к солнцу выпрямился росток.

Весна! Горделивые свечи сирени,

Солнечный сноп посреди двора,

Пора пробуждений и обновлений —

Великолепнейшая пора!

МАЛЕНЬКИЕ ЛЮДИ

Цветистая афиша возвещает

О том, что в летнем цирке в третий раз

С большим аттракционом выступает

Джаз лилипутов — «Театральный джаз»!

А кроме них, указано в программе,

Веселый ас — медведь-парашютист,

Жонглеры-обезьяны с обручами

И смелый гонщик — волк-мотоциклист,

Обиднейшее слово — «лилипуты»,

Как будто штамп поставили навек.

Как будто все решает рост. Как будто

Перед тобой уже не человек!

Нет, я живу не баснями чужими

И не из ложи цирковой слежу.

Я знаю их обиды, ибо с ними

Не первый год общаюсь и дружу!

Вот и сегодня тоненько звенят

В моей квартире шутки, смех и тосты.

Нет никого «больших», как говорят,

Сегодня здесь лишь «маленькие» гости,

Тут не желанье избежать общенья,

И не стремленье скрыться от людей,

И вовсе не любовь к уединенью —

Тут дело все и проще, и сложней…

Мы часто пониманье проявляем

Там, где порой оно и ни к чему.

Случается, что пьяному в трамвае

Мы, чуть ли уж не место уступая,

Сердечно улыбаемся ему.

А к людям очень маленького роста

И очень уязвимым оттого,

Кому на свете жить не так уж просто,

Нет, кроме любопытства, ничего!

Бегут им вслед на улицах мальчишки:

— Эгей, сюда! Смотрите-ка скорей! —

Ну, хорошо, пусть это ребятишки.

А взрослые! Намного ли мудрей?

Порой, прохожих растолкав упрямо.

И распахнув глазищи-фонари,

Какая-нибудь крашеная дама

Воскликнет вдруг: — Ах, Петя, посмотри!

И, все смекнув, когда-то кто-то где-то

С практично предприимчивой душой

На нездоровом любопытстве этом

Уже устроил бизнес цирковой.

И вот факиры, щурясь плутовато,

Одетых пестро маленьких людей

Под хохот превращают в голубей

И снова извлекают из халата!

И вот уже афиша возвещает

О том, что в летнем цирке в третий раз

С большим аттракционом выступает

Джаз лилипутов — «Театральный джаз»!

И тут нелепы вздохи или лесть.

Мелькают дни, за годом год кружится,

А горькая незримая граница,

К чему лукавить, и была, и есть.

Но сквозь рекламу и накал страстей,

Сквозь любопытство глаз и пустословье

Горят для вас с надеждой и любовью

Большие души «маленьких» людей.

О ТОМ, ЧЕГО ТЕРЯТЬ НЕЛЬЗЯ

Нынче век электроники и скоростей.

Ныне людям без знаний и делать нечего.

Я горжусь озареньем ума человечьего,

Эрой смелых шагов и больших идей.

Только, видно, не все идеально в мире

И ничто безнаказанно не получается:

Если рамки в одном становятся шире,

То в другом непременно, увы, сужаются.

Чем глазастей радар, чем хитрей ультразвук

И чем больше сверхмощного и сверхдальнего,

Тем все меньше чего-то наивно-тайного,

Романтически-сказочного вокруг.

Я не знаю, кто прав тут, а кто не прав.

Только что-то мы, видно, навек спугнули.

Сказка… Ей неуютно в ракетном гуле,

Сказке нужен скворечник и шум дубрав.

Нужен сказке дурман лугового лета,

Стук копыт, да мороз с бородой седой,

Да сверчок, да еще чтоб за печкой где-то

Жил хоть кроха, а все-таки домовой…

Ну, а мы, будто в вихре хмельного шквала,

Все стремимся и жить, и любить быстрей.

Даже музыка нервной какой-то стала,

Что-то слишком визгливое слышится в ней!

Пусть река — не ожившая чья-то лента,

И в чащобах не прячутся колдуны.

Только людям нужны красивые сны,

И Добрыни с Аленушками нужны,

И нельзя, чтоб навеки ушла легенда.

Жизнь скучна, обнаженная до корней,

Как сверх меры открытая всем красавица.

Ведь душа лишь тогда горячо влюбляется.

Если тайна какая-то будет в ней.

Я — всем сердцем за технику и прогресс!

Только пусть не померкнут слова и краски,

Пусть хохочет в лесах берендеевский бес,

Ведь экстракт из хвои не заменит лес

И радар никогда не заменит сказки!

БЕЛЫЕ РОЗЫ

Сентябрь. Седьмое число —

День моего рождения,

Небо с утра занесло,

А в доме, всем тучам назло,

Вешнее настроение!

Оно над столом парит

Облаком белоснежным.

И запахом пряно-нежным

Крепче вина пьянит.

Бутоны тугие, хрустящие,

В каплях холодных рос.

Как будто ненастоящие,

Как будто бы в белой чаще

Их выдумал дед-мороз.

Какой уже год получаю

Я этот привет из роз.

И задаю вопрос:

— Кто же их, кто принес? —

Но так еще и не знаю.

Обняв, как охапку снега,

Приносит их всякий раз

Девушка в ранний час,

Словно из книги Цвейга.

Вспыхнет на миг, как пламя,

Слова смущенно-тихи: