Судьба Убийцы - [7]

Еще нет. Наберись сил. Притворись слабее, чем ты есть.

- Поднимайся и пошла! - приказала Двалия. Она удалилась от меня, будто хотела показать, насколько уверена в моем повиновении.

Пусть поверит, что я сдалась. Я придумаю, как избавиться от нее. Но волк прав. Еще рано. Я поднялась, но очень медленно, стараясь сохранить равновесие. Я пыталась стоять прямо, словно мой живот не был полон раскаленных ножей. Ее удары что-то повредили у меня внутри. Интересно, сколько потребуется времени, чтобы исцелиться?

Винделиар отважился приблизиться к нам.

- О, брат мой, - промычал он грустно, взглянув на мое разбитое лицо. Я уставилась на него, и он отвернулся. Я старалась выглядеть вызывающе, а не хромающей от боли, когда побрела в сторону костра.

Впервые у меня появилась возможность оглядеть окрестности. Колонна перенесла нас в открытую лощину в самом сердце леса. Между деревьев тонкими пальцами лежал тающий снег, но он необъяснимо исчезал на площадке и на дорогах, ведущих к ней. Деревья выросли большими вдоль этих дорог, и их ветки перегнулись дугой и переплелись в нескольких местах. Однако дороги были по большей части чисты от лесных обломков и снега. Неужели никто больше не заметил, как необычно это было? Вечнозеленые деревья с низко свисающими ветвями окружили лощину, в которой люди Двалии развели свой костер. Нет. Не лощина. Я пошаркала ногами обо что-то вроде выложенных камней. Открытое пространство было почти полностью окружено низкой стеной из обработанного камня с несколькими столбами. Я увидела что-то на земле. Оно выглядело как перчатка, которая провела часть зимы под снегом. Чуть дальше я увидела кусок кожи, возможно ремня. А затем шерстяную шапку.

Несмотря на боль во всем теле, я медленно наклонилась, чтобы поднять ее, притворяясь, будто меня сейчас вырвет. Сидя у огня, они делали вид, что не следят за мной, как кошки, притаившиеся возле мышиной норы. Шапка была сырой, но даже сырая шерсть может согреть. Я попыталась вытрясти из нее еловые иглы, но руки слишком сильно болели. Мне стало интересно, не принес ли кто-нибудь мой тяжелый меховой плащ обратно в лагерь. Теперь, когда я встала и могу двигаться, холод весенней ночи напомнил мне о каждом саднящем синяке. Ветер достиг и коснулся моей кожи в местах, где они оторвали куски от рубашки.

Игнорируй это. Не думай о холоде. Используй другие чувства.

Я немного могла разглядеть за кругом танцующего пламени костра. Я втянула носом воздух. Возрастающая влажность земли принесла с собой богатые запахи. Я вдыхала ароматы темной земли и опавших еловых иголок. И жимолости.

Жимолость? В это время года?

Выдохни через рот и медленно вдохни через нос, - посоветовал мне Волк-Отец.

Я так и сделала. Я медленно повернула голову на затекшей шее навстречу запаху. Там. Бледный тонкий цилиндр, наполовину скрытый кусками ободранного полотна. Я попыталась наклониться, но колени подкосились, и я чуть не упала лицом вниз. Связанными руками я неуклюже подняла свечу. Она была сломана, половинки держались только на фитиле, но я узнала ее. Я поднесла ее к лицу и вдохнула запах работы моей мамы.

- Как она может быть здесь? - мягко спросила я у ночи. Я поглядела на неопознаваемые куски ткани. Неподалеку лежала кружевная женская перчатка, промокшая и заплесневелая. Я не узнала других вещей, но узнала эту свечу. Могу ли я ошибаться? Могли ли другие руки собрать пчелиный воск и смешать его с цветами жимолости? Могла ли другая рука терпеливо погружать длинные фитили в горшок с воском, чтобы создать такую изящную тонкую свечку? Нет. Это была работа моей мамы. Возможно, я помогала делать эту свечу. Как она здесь оказалась?

Твой отец был здесь.

Это возможно?

Это наименее невозможное объяснение, которое я могу вообразить.

Свечка сложилась пополам, когда я засунула ее под рубашку. Я почувствовала холодный воск на своей коже. Это мое. Я услышала, как Винделиар волочится в мою сторону. Краем глаза я видела Двалию, греющую руки над костром. Я повернула здоровый глаз в их сторону. Мой большой меховой плащ был у Реппин. Она свернула его как подушку и сидела на нем около огня рядом с Аларией. Она увидела, что я смотрю на нее, и усмехнулась. Я взглянула на ее руку, а затем подняла глаза и тоже ухмыльнулась. Ее обнаженная рука представляла из себя толстую лапу с пальцами-сосисками. Меж пальцев и в прожилках на кулаках запеклась черная кровь. Разве она не хочет промыть укус?

Я медленно переместилась к самому большому прогалку в их круге и села там. Двалия поднялась и подошла, чтобы встать позади меня. Я решила не оборачиваться.

- Сегодня вечером ты не получишь еды. Не думай, что сможешь сбежать от нас. Не сможешь. Алария, ты дежуришь первой. Потом поднимешь Реппин, она вторая. Не дайте девчонке сбежать или пеняйте на себя.

Она отошла к куче тюков и снастей, которые они принесли с собой. Вещей было немного. Они сбежали от нападения Эллика с тем, что успели схватить в спешке. Двалия сделала себе мешковатую лежанку из тюков и завалилась на нее, не заботясь о комфорте остальных. Реппин лукаво осмотрелась, затем расстелила мой плащ, легла на него и закуталась. Винделиар посмотрел на них, а потом плюхнулся наземь, как собака. Он уместил свою большую голову на руки и печально уставился в костер. Алария села, скрестив ноги, свирепо глядя на меня. Никто не обращал внимания на калсидийца. Вскинув руки над головой, он танцевал что-то вроде джиги в круге, его рот был растянут в безумном наслаждении призрачной музыкой. Его мозг может быть и поврежден, но танцор он неплохой.