Судьба наизнанку - [7]

Загорудько отвернулся и с наслаждением затянувшись, двинулся в сторону пшеничного поля с явным желанием отлить. Совершив сию процедуру, он не спеша вернулся к «шишиге» и сказал вышедшему из подъехавшего «уазика» прапорщику Григурко.

– Скоро починим и поедем.

– Ну-ну, – с сомнением сказал Григурко, увидев, как быстро демонтируется корпус воздушного фильтра. Скинув вбок чёрную кастрюлю, водитель принялся за крепёжные гайки карбюратора.

– Костя! – позвал он водителя «Уазика». Из-за руля выбрался дородный детина, держась руками за свисающий пояс, подошёл к начальству, скептически посматривая на копошащегося в позе «зю» коллегу.

– Помоги, а то мы здесь до утра простоим, – распорядился Григурко и махнул рукой в сторону своей машины, – пошли перекусим, чем бог послал.

Всевышний, рукой запасливой жены прапорщика, положил в небрежно брошенную на заднее сиденье объемистую сумку пару кругов краковской колбасы, нарезанный ломтями батон и тройку заваренных до синевы яиц. Бутылку холодного чая Григурко купил в киоске при выезде из Лозовой.

– Шмаляй, – благодушно кивнул Андрей Ефимович на раскрытые закрома, – нам всё равно ещё часа три по трассе тащиться.

– А сам-то? – спросил Сергей, отломив от кральки изрядный кус и обложив его с двух сторон батонными ломтиками на манер гипертрофированного сэндвича.

– Я уже, – ответил Андрей. Приоткрыв дверцу машины, он курил «Петра», смотря в сторону уже почти севшего солнца.

Заглушив червячка ударным куском колбасы, Загорудько вытащил из дверного кармана пластиковый стакан, налил себе чаю. Отпив половину, он откинулся на спинку сиденья и попытался расслабиться. В конце концов, в задержке он совсем не виноват, что бы там себе ни думал и ни орал капитан Федорук. К машине он не имел ни малейшего отношения и должен был отвечать только за уложенный в опечатанный «кунг» груз.

Из-под кабины «шишиги» вынырнул водитель «уазика» и направился в сторону своей машины. Обогнув «уазик», Костя открыл заднюю дверь военного джипа. За прапорщиками железно забрякало и заскрипело.

– Серьёзно? – спросил подчинённого Григурко, когда тот проследовал мимо него, держа в правой руке затёртую брезентовую сумку. Костя кивнул и забросив сидор под кабину грузовика, скрылся за ним следом.

– М-да, – неопределённо прокомментировал увиденное Сергей. Григурко всё так же сидел, дымя в проём и неотрывно смотря на закат. Изредка мимо них проносились машины, обходя мигающий «аварийкой» военный транспорт. С поля негромко стрекотали кузнечики, с отдаления доносились слабые квакающие звуки – за пшеничным полем угадывался изгиб местной реки. Воздух был пропитан сладкой теплотой и ароматом бескрайних украинских просторов.

– Может, того? – спросил коллегу Загорудько, выплеснув недопитый чай на дорогу.

– А что, есть? – с интересом посмотрел на него Григурко. Сергей имел в части устойчивую репутацию штатного пройдохи, способного достать что угодно, где угодно и на каких угодно условиях. Может, из-за этой полезной особенности сослуживцы легко с ним общались, но в друзья не особо стремились. Загорудько не маялся комплексами по этому поводу – он был весьма труден в личном общении, строго разделяя работу и дружеские отношения. Исключения были редки и вполне умещались на пальцах одной руки. Григурко к их числу не относился. Он со всеми старался поддерживать ровные отношения.

– Есть, – усмехнулся Сергей, вытащив из-за пазухи плоскую двухсотграммовую фляжку. Судя по отсутствию бульканья, ещё непочатую – спиритус вини, неразбавленный.

– Наливай – легко согласился Андрей, расчищая поляну на заднем сиденье. Сумку он убрал вниз, достал и расстелил на дерматине чистую белую тряпку, разложил на ней остатки колбасы и хлеба. Заговорщицки подмигнув Загорудько, наклонился над сумкой, недолго пошурудил там левой рукой и торжествующе выложил на импровизированный стол шмат нарезанного копчёного сала, завёрнутый в несколько слоёв полиэтиленовый плёнки. Сергей тем временем достал из двери нужную тару, замеченную им при поиске одноразовых прозрачных стаканчиков. Протёр углом тряпицы, выставил с краю.

– Це дило, – одобрил закусон Загорудько, разливая по первой.

Служивые легко осушили маленькие пластиковые стопки, взяли ароматные ломтики.

– Домашнее? – спросил Сергей, переведя дыхание и проглотив нежно-розовый пластик с тонкой мясной прослойкой посередине.

– Угу, – Григурко смаковал копчёность, перекатывая сало во рту. Ответ поэтому вышел несколько смазанным и невнятным.

Загорудько достал новую сигарету, протянул пачку Андрею. Григурко угостился парой доз недешёвого курева, отложив одну про запас в нагрудный карман. Прикурив от протянутой Сергеем газовой зажигалки, затянулся и вдруг спросил расслабившегося прапорщика.

– Смотрю на тебя, Серёга и одного не пойму – на хрена ты в армии остался?

Пропустив глоток жидкого огня, Загорудько настроился на философский лад. Смысл вопроса он понял и ответил, выдержав минутную паузу.

– А кто мне там рад был? Все блатные места заняты, а горбатиться полжизни на богатого дядю лично мне никакого кайфа не доставляет.

– Как будто ты в армии не горбатишься, – поддел его Григурко.