Судьба, или жизнь дается человеку один раз… - [72]

Дагестан в переводе означает «страна гор». Уже с самого начала нашей эры горная часть Дагестана входила в состав Кавказской Албании. Около 30 вершин Дагестана превышают 4000 м, а высшая его точка — Базардюзю достигает высоты 4466 м. Около двух десятков горных пиков близки к отметке 4000 м. По разнообразию растительно–климатических ландшафтов Дагестан не имеет себе равных. В устье реки Самур находится зона субтропических лесов, на севере республики располагаются пустыни и полупустыни, на юге — высокогорные тундры и ледники. Нам предстояло проехать почти весь Дагестан от устья Терека до города Дербента, поколесить по его степям, горным дорогам, пожить в городах и небольших селениях у моря, пробираться к аулам, затерянным в заоблачной выси. Во всех поездах нас должен был сопровождать и работать с нами наш бывший сотрудник. Больше чем половину путешествия с нами должен быть племянник Расула Гамзатова, заведующий Отделом морской и наземной экологии Магомед Магомедов. Конечно, мы собирались посетить родину известного дагестанского поэта. После обсуждения планов и выступления на Ученом совете Прикаспийского института биологических ресурсов, мы получили в свое распоряжение микроавтобус ульяновского автозавода и поехали в поселок Сулак на севере Дагестана, вплотную к которому подошло наступающее море. Нашему нетерпению не было предела. Как только мы разгрузились в доме, где нам предстояло жить, мы поехали к морю.

Впечатление было очень сильным, следы затопления были очевидны: до ближайших домов оставалось не более ста метров, из воды торчали телеграфные столбы, деревья и остовы строений, асфальтированная дорога превратилась в узкую полоску, имеющую редко более метра в ширину, с обеих сторон которой тихо плескалось море, вдали виднелись полузатопленные рыбозавод и ржавые катера. Когда мы вернулись в свое жилище, на веранде на столе в огромной миске дымилась молодая картошка, лежали помидоры и куски малосольной копченой осетрины, из напитков — дагестанский коньяк! Это был по–настоящему царский ужин. Первые три дня мы ничего другого не ели и не пили.

Зная скорость наступления моря на сушу, мы могли вычислить, в какие годы на вновь затопленной территории была глубина 0,5, 1, 1,5 и т. д. метров. Наша задача состояла в том, чтобы провести опробование грунта на глубине 10–15 сантиметров через каждые 0,5 метра, начиная с глубины 0,1 и 0,5 метров и до четырехметровой. Каждая проба промывалась через мельничный газ и почвенные сита с отверстиями меньше одного миллиметра, чтобы сохранились все растения и животные, которые могли жить на грунте или в его толще после затопления суши.

Уже первый десяток проб позволил сделать вывод, что на второй год после начала затопления на акватории вновь затопленной суши появились первые морские животные — многощетинковые черви, имеющие повсеместное распространение в Каспийском море на илистых грунтах. Дальнейшие исследования показали, что уже спустя 5–6 лет намечались первые фазы развития нового морского сообщества, в составе которого было 5–7 видов животных, и он был неизменным в последующие 5–8 лет.

В один из выходных дней Магомед предложил нам поехать в горный аул. Полтора дня мы поднимались по бесконечному серпантину в горы. От немыслимо глубокого ущелья с беснующимся потоком воды на его дне узкую дорогу ограждают лишь небольшие полосатые черно–белые столбики, на особенно крутых поворотах иногда становилось жутковато, и по телу пробегала дрожь. Но солнце приятно греет сквозь открытое автомобильное окно, синеет небо, ярко зеленеют склоны гор, на фоне виднеющихся вдали заснеженных вершин, краски, кажется, так и светятся в прозрачном воздухе. Черноглазые, смуглолицые аварские женщины машут нам руками. На них яркие, всех цветов радуги платья, красно–желтые платки, и когда эти статные горянки идут по дороге, то напоминают живые цветы, сошедшие со склонов гор. Богатая растительность с подъемом в горы сменяется альпийскими лугами. Постепенно меняется и беднеет разнообразие растений, снижается высота трав, среди которых ярко выделяются клевер, голубая скабиоза, синие генцианы, розовый рододендрон. Еще выше мы повстречали легендарный эдельвейс и искренне удивились его как бы невзрачной, но необыкновенно впечатляющей и трогательной красоте. На высоте 3200–3600 метров начиналась граница вечных снегов.

Наконец мы добрались до конечной цели — аула Хунзах, который раскинулся на неприступном с трех сторон склоне высокогорного плато, окруженного, как забором, остроконечными вершинами. В давние времена Хунзах был столицей аварцев — самой многочисленной народности Дагестана. Камни Хунзаха помнят самого прославленного аварца — Хаджи–Мурата. Он был молочным братом аварских ханов, одним из наиболее энергичных и способных горских вождей. Хаджи–Мурат был самым легендарным и бесстрашным из всех горских предводителей. Его храбрость была поразительной даже на Кавказе. И вот мы идем по той же каменистой улочке, окруженной высокими заборами, выложенными несколько веков назад из грубо обработанного камня, по которой шагали ноги Хаджи–Мурата. Я не могу сказать, что испытывал особо сильное волнение, но какое–то необычное состояние души ощущалось однозначно. Мы находились в середине аула и остановились в неуверенности, куда пойти дальше.