Судьба дракона - [17]

Черные Земли вздохнул и поднял руки.

— А когда я умру, у кого вы спросите совета? У смеющегося над вами противника?

— Без твоего совета, — мрачно сказала Эмбра, — у нас мало шансов пережить тебя. Я способна всех погубить.

Человек, зачавший ее, посмотрел на текущую внизу Серебряную, затем снова вдохнул, наклонился вперед и тихо сказал:

— Я много лет имел обыкновение угощать «старых друзей» в трактирах кружкой пива, чтобы послушать разговоры за столом. Я многое узнавал из обрывков речей или из шепота, на который люди переходили, вспоминая, кто я таков. Немало узнавал я и из того, что они мне рассказывали без опаски. Хотя я сомневаюсь, что такой подход сгодится для тебя, принимая во внимание твой вид и настороженное отношение народа к магии. Так что иногда тебе лучше прятаться, прибегая к заклинанию.

Эмбра поерзала в седле, но Черные Земли положил руку ей на плечо и добавил:

— Я понимаю, что сейчас у нас нет времени, в любой момент на нас могут напасть — вот так, как сейчас. Так что я в последний раз поделюсь с вами своим самым впечатляющим опытом. Не жди от меня великого откровения. Вы девушки неглупые и не мечтательницы — я уверен, что вы не хуже меня знаете, каково сейчас несчастным аглиртцам.

Тшамарра кивнула.

— Они считают, что «король-мальчишка» не способен править, — сказала она. — Им хочется мира и процветания, хочется безопасности в собственной стране.

Теперь вздохнула уже Эмбра.

— Они грезят о золотых днях, которых никто из нас уже не помнит, даже если таковые и были когда-нибудь. Долгие годы невыносимо тяжелой жизни заставили их ненавидеть баронов и наместников — и, кстати, змеиных жрецов. Жуткие сказки заставляют их бояться еще и чародеев, а надежды на Пробужденного короля в сверкающей короне рассыпались в прах.

Золотой Грифон согласно кивнул и жестом велел ей продолжать.

Эмбра глубоко вздохнула и повиновалась.

— Они очень рассчитывали на Кровавого Меча, но и он ушел во тьму, показав им, что сам ничем не лучше баронов, которых ниспроверг. И лишил аглиртцев последней надежды. — Она раздраженно махнула рукой в сторону реки. — Это изменится. Людям нужна надежда, и она у них возродится, как только появится кто-нибудь достойный. Но сейчас времена тяжелые, повсюду разгуливают бандиты, никто не признает королевских законов и приказов — иногда, впрочем, люди даже и не знают их. Именно мы для большинства населения Долины олицетворяем остров Плывущей Пены и власть короля.

— Да помогут нам Трое, — с невеселой улыбкой сказала Тшамарра, глядя на раскинувшуюся перед ней во всей красе Долину — от взгорий Клыков Бурь на севере до Талаглатлада на юге. Она вглядывалась в дымку, затянувшую баронства низины, Силптар и море, потом вздохнула. — Такая прекрасная страна — и такой несчастный народ. На побережье много деревень, где рыбаки выходят в море даже в шторм, питаются одной рыбой или вообще умирают с голоду. Эти люди считают себя любимцами богов, когда попадают сюда.

Она резко повернула свою красивую темноволосую голову и печально посмотрела на барона Черные Земли.

— Сдается мне, Аглирта всегда воюет и ее народ всегда несчастен. Это болезнь или проклятие чародеев или богов? Или все, кто живет вдоль Серебряной, сумасшедшие?

Эзендор пожал плечами и криво усмехнулся ей в ответ.

— Задаешь вопрос, над которым мудрецы и простые люди — да и я среди них — без толку бьются уже много веков. Как и все, мы злимся, когда нам о таком говорят чужаки, хотя сами все время сетуем по тому же поводу… И все же мы ничего толком не знаем, какие бы выводы ни делали. Говорят, что в стране нашей нет покоя из-за вечной борьбы Дракона и Змеи. Одни согласны с этим, считая, что на то воля Троих, а другие убеждены, что во всем виноваты люди. А третьи полагают, что Аглирта мужает в усобицах, пусть остальные по всему Дарсару отрицают это или не видят и считают нас недоумками, проклятыми богами, глупцами, которые не могут ценить и хранить мира, считают, что мы просто не можем без свар. Еще говорят, что Дарсар завидует Аглирте и постоянно засылает к нам своих шпионов, чтобы испытать ее силу, или захватить ее, или, по крайней мере, установить в Долине свое влияние тайно или силой, и что за всеми сварами стоят алчные мерзавцы. Есть ли правда в этих словах или нет — все они служат оправданием для продолжения войн, так что нам остается делать то, что должно, и так, как можем.

Он снова пожал плечами и добавил с горечью:

— Конечно, когда я был молод, я, с уверенностью юности, не сомневался, что знаю правду, — когда, конечно, мог думать о чем-то другом, кроме своих чресл, желудка и меча. Потом я понял, что я — всего-навсего вспыльчивый драчун… А потом меня накрыло взрывом Дваера, и моя память и мысли разлетелись в куски. И теперь я всего лишь солдат.

Он улыбнулся леди Талазорн.

— Думаю, большинство аглиртцев похожи на меня. Они пережили столько разочарований и перенесли столько войн, что не забыли только одного — как сражаться.

— «Аглирта — наковальня под молотом судьбы», — прошептала Эмбра старинную пословицу Долины.

— Я не думаю, что все эти «почему» имеют значение, когда надо либо мечом махать, либо подыхать, — пророкотал Хоукрил, подъезжая к ним вместе с Краером. — Наша задача — защищать королевство. Как всегда. И как это сделать — вот главный вопрос.