Судьба бьет вслепую - [30]

— Понял, я могила, — велосипедист жестом дал понять, что будет держать язык за зубами, но я ему не слишком поверила. У меня создалось впечатление, что болтовня даже с незнакомыми людьми для него что-то вроде хобби. Иначе он не остановился бы около меня на дороге и не предложил свою помощь.

— Очень рассчитываю на вас, Александр! — Я села в машину и поехала в город.

Не доехав километров сорока до областного центра, я остановилась около большого ресторанно-гостиничного комплекса «Три версты». Было уже обеденное время, но у меня ничего, кроме чашки несносного Тамариного кофе, во рту с утра не было. Зайдя в кафе, стилизованное под трактир начала прошлого века, я села за дубовый стол и стала изучать меню, в основном состоящее из блюд исконно русской кухни. Дегустировать тюрю, полбу и пареную репу мне как-то совсем не хотелось. Я предпочла более знакомые мне блюда — суп с потрохами, расстегаи. А вот с напитками мне снова не повезло. Кофе в меню не значился. Я даже уточнила у официантки:

— Скажите, а как насчет кофейку, хотя бы растворимого?

— К сожалению, нет. Отведайте иван-чай, — предложила она, мило улыбнувшись. — Вам обязательно понравится.

— Лучше морс.

Сделав заказ, я достала планшет и пробежалась по информационному пространству. В аккаунтах Речкаловой в соцсетях не было никакого движения. Попыток как-то связаться со мной Света не предпринимала. Открыв письмо, которое Минкина переслала мне, я тут же его закрыла. Не столько потому, что там нечего было читать, сколько потому, что мне принесли заказ. Текста в электронном письме не было, но вот поразмышлять имелось над чем.

Все, с кем бы я ни общалась, говорили, что Света очень умна. В девятом классе она выиграла областную олимпиаду по информатике, но не смогла принять участие во Всероссийском туре из-за смерти мамы. Почти на целый учебный год она была выбита из колеи этим трагическим событием, но потом взяла себя в руки и смогла за летние каникулы восполнить пробелы в знаниях. У девушки явно была какая-то цель, к которой она планомерно продвигалась. Не добрав баллы для поступления в столичный вуз, Речкалова выбрала Тарасовский университет, потому что ее устроила учебная программа именно ТГУ. И вдруг все летит в тартарары! Мне не больно-то верилось, что Светлана вдруг решила сделать полную перезагрузку своей жизни. Или же именно к этой цели, к какой именно, мне пока доподлинно не было известно, она и шла? А учеба в другом городе — это всего лишь средство ее достижения. Вполне возможно, Светой двигало желание выкурить Тамару из дома, но пока она в этом плане не слишком преуспела. Эта молдаванка все прочнее и прочнее обосновывалась в речкаловском доме, подминая под себя супруга. Женщина она малоприятная, патологически зацикленная на чистоте, жадная до денег и к тому же двуличная. Неудивительно, что Света не могла с ней поладить. Странно другое — Дмитрий Васильевич все время встает на сторону второй жены, которая уже в открытую помыкает им, а не родной дочери. Не предложи я продолжить наш контракт втайне от жены, он бы сам не осмелился это сделать.

Сколько я ни думала о произошедшем, мои мысли крутились над одной и той же кучей разрозненных фактов и не могли подняться над ней, чтобы увеличить обзор. Я мыслила слишком приземленно, и это не позволяло моему расследованию сдвинуться с места. В данной ситуации мне не помешала бы помощь гадальных двенадцатигранников, но они, к великому сожалению, остались в Тарасове. Обычно я с ними не расстаюсь, но тут решила постирать бархатный мешочек, в котором я их храню, забрала его из бардачка машины домой, там и оставила вместе со всем содержимым.

Вещи! Я вдруг поняла, как можно выяснить, похитили Свету или ее исчезновение было ей же самой спланировано. Старушка, квартирная хозяйка Речкаловой, могла бы рассказать, предупреждала ли ее жиличка о своем отъезде, забрала ли она свои вещи, или Света просто не вернулась в понедельник домой. Я испытывала непреодолимое желание сегодня же оказаться в Тарасове, чтобы наведаться к этой бабушке, но шестое чувство подсказывало мне — надо оставаться здесь. Коль скоро я не могла уехать, значит, надо было отправить к Светиной квартирной хозяйке кого-то другого. Перебрав в уме несколько вариантов, я остановилась опять на Мельникове.

За своими размышлениями я не сразу заметила, что в трактире появилась довольно любопытная группа мужчин. Один из них, с фигурой борца сумо, развалился за соседним столом как раз напротив меня. По правую и левую руку от него сидели крепкие парни, один из которых не сводил глаз со входа, а второй наблюдал за посетителями, готовый в любую секунду отразить внезапный выпад, направленный на его босса, весившего не меньше полутора центнеров. Все это выглядело донельзя карикатурно, но я сдержала возникшее у меня желание улыбнуться. Мне не нужны были лишние проблемы, тем более на чужой территории. Допивая морс, я почувствовала на себе пристальный взгляд сумоиста. Он смотрел на меня как на свою добычу, которой позволяет последние секунды резвиться у водопоя. От этого самодовольного сального взгляда меня мороз пробрал до кости. Продолжая цедить через трубочку морс, я обдумывала пути отхода. Служебный вход был для меня закрыт. Персонал кафе стелился перед этим корпулентным посетителем так, будто принадлежал ему с потрохами.