Суданская трагедия любви - [2]
Ах, если бы порядок ограничивался коридором в госпитале. Так выследили же! Не дострелили на Майдане — придут и добьют в палате! И сердобольные медики перепрятывают раненного по другому адресу. Подальше от бандеровцев.
Вот теперь сравним поля боя там и тут, не задерживаясь больше на перекличке туалетов.
Непримиримость, разделившая в Судане северян и южан, в юмористическом варианте выглядит так: северянин (араб) воюет, чтобы обрести в офисе кабинет и стол, а главное — возможность приказать слуге (южанину):
— Принеси чай!
Разумеется, среди северян есть и такие кандидаты в господа — относящиеся к южным племенам как к грязной рабочей силе, которую надо заставить работать. Но ведь столько же среди северян и таких искренне убеждённых интеллектуалов, которые уверены, что арабы несут чернокожим туземцам истинную цивилизацию, а те упираются по невежеству или недомыслию. Меж тем, южане сопротивляются вовсе не по недомыслию, а скорее по трезвому расчёту на свежеразведанную нефть, доходы от которой могут уплыть на север.
И пограничные отряды южан, вооружённых отнюдь не только копьями и дротиками, а уже и винтовками, — это вполне современные воинские силы, хотя бойцы и могут иногда облечься (по жаре) в традиционные набедренные повязки…
Опять я про туалеты… ладно!
Южная негритянка лицом вся покрыта «пупырышками» прадедовских наколок, с пришпиленными в ноздре и на подбородке непонятными кнопками, но на шее у неё — крест. Потому что южане успели стать приверженцами католической веры, арабы же с севера несут ислам, который, помимо мировой религиозной доктрины, разрешает забивать людей камнями, отрезать конечности и т. п., чего южане принять не могут.
Русские при каждом повороте политической ситуации оказываются то в друзьях, то во врагах местного населения, и неожиданный плевок от пробегающего негра — лишь прелюдия, а то ведь в окнах сидят снайперы и стреляют по телеаппаратуре, которую издали могут принять за оружие.
Вот и решай тут, кто прав, а кто виноват.
Так не то же самое и на Украине, где энтузиасты Майдана и плюют друг в друга, а снайперы целятся в журналистов? И так же не сообразишь, кто прав, кто виноват?
В картинах гражданской войны, раскровянившей этот наш край, Бузни опирается на актуальные очерки, отнюдь не отошедшие ещё с телеполос и газет в преданья старины глубокой. И горит, и жжёт! И это не та демократия, о которой мечтали (и мечтают) интеллектуалы Запада (и Востока), — западенцы пришли на Майдан не с лозунгами, а с палками и коктейлями Молотова, а если с лозунгами, то с такими, от которых несёт фашистским духом. И воистину Востоку есть, что ответить. Самое же страшное, что до разумных доводов дело не доходит, а решают боевики, отмобилизованные, проплаченные, а то и убеждённые.
И майданская толпа с ними?
И толпа.
Боевики идут дальше — они захватывают здания министерств, бьют окна и двери, громят всё подряд. За ними и с ними идёт взбудораженная толпа. Её восхищает то, что можно безнаказанно крушить, бить, ломать. Она не слышит призывы правительства к переговорам. Не успокаивается частичными уступками. Ей теперь нужно всё и сразу. Она не замечает гибнущих солдат. А если замечает, то в пылу разбуженного гнева говорит: «Так им и надо, пусть не воюют против нас». Бушующая толпа бездумна. Глаза горят. Руки сами тянутся к камням, кирпичам, кольям, палкам, к оружию. Люди начинают упиваться смертями, разгромом…
И тут Евгений Бузни точным диагнозом разделяет: где там толпа, подхваченная безумием, и где народ.
«Народ безмолвствует».
Пушкин помогает выговорить это. В считанных кварталах от Майдана люди продолжают жить и работать (по возможности и по необходимости), переживая и пережидая майданское отчаяние. Это, я думаю, самое глубинное, самое проницательное, самое пронзительное переживание Бузни как романиста.
Любовь хоронится в письмах, а народ должен вынести и выстрадать своё государство. Это — дело эпох и поколений. Что там получится, если придёт Европейский Союз, — бог весть. Не понравится — отойдут украинцы от Евросоюза. Но это тоже потребует времени. И тут не поможет ни легендарно-трагичный Мазепа с его поворотами, ни легендарно комичный Хрущёв с его подарками. Государство складывается веками, народ справляется с судьбой, и да поможет нам тысячелетнее единство, идущее от Древней Руси, и общая земля — Славянский Восток, родная «краина» всех, кого собрала здесь История.
Засим возвращается Евгений Бузни на тот Восток, который раскололся в Судане на Север и Юг, а в мечтах наверное остаётся нерасколотым.
Роман увенчивается гимном Африке. Этот гимн перекликается с гимном России и… Советской Державе.
Мальчишки гоняются друг за другом, другие уже увязались за мной, протягивая ко мне руки и бубня одно и то же. Но меня предупредили в посольстве, что стоит одному дать копейку и от тебя не отвяжется целая толпа. Эти дети — будущее Африки. Сейчас они просят подаяния без какого-либо стеснения, а через секунду будут смеяться и прыгать, не понимая всего ужаса такой жизни. Им неизвестна другая, они ещё не знают, что можно спокойно ходить в школу и быть уверенным, что голод не стянет тебе живот, что можно носить красные галстуки и с замиранием сердца стоять на пионерской линейке, салютовать красному знамени и памяти павших героев, ходить в туристические походы и петь пионерские песни у костра…
«На свете миллионы рассказов. Но рассказ рассказу рознь. Один – полная выдумка, когда читатель сразу говорит «Ну, это всё сказки», другой является исключительным отражением действительности, в которую нельзя не поверить. Всякий рассказ хорош, когда всему сказанному веришь…».
В романе описываются события нашего времени, главным героем которого является молодой учёный Науков. Роман не является научной фантастикой в прямом смысле, хотя открытия, сделанного учёным, на самом деле не было. Действия в романе разворачиваются так, как если бы это открытие имело место в реальной жизни. Суть его заключалась в том, что придуманное учёным вещество оказало воздействие на миллионы женщин и мужчин, заставившее их первомайской ночью полюбить друг друга и предаться любви, в результате которой все женщины, попавшие под влияние этой любви, независимо от возраста и способности к деторождению, забеременели и должны были родить мальчиков-близнецов. Неоднозначное отношение общества к возможности неожиданного демографического взрыва вызвало и разные диаметрально противоположные действия в отношении учёного.
«Пацаны и пацанки» – сборник рассказов, в которых автору удаётся не только затронуть вопросы культуры, а, скорее, бескультурья, безнравственности в нашей стране, но и показать молодым людям, подрастающему поколению, как несложно стать чище душой, вложить часть своей души в общее светлое будущее – и своё собственное, и всей России, чтобы все мы стали по-настоящему счастливы. Эта книга не может не тронуть сердца тех читателей, которые переживают за происходящее в стране и искренне, как и Евгений Бузни, пытаются изменить мир к лучшему.
«Шпицбергенский дневник» относится к жанру романа, хотя в нем совершенно отсутствует какая-либо любовная коллизия, без которой многие читатели не представляют себе роман. Это не научный труд, но писательские размышления, его исследования человеческих взаимоотношений, приобретающих особое значение на заполярном архипелаге, где русские и норвежцы, находясь за тысячи километров от родных мест, вынуждены жить вместе, сотрудничать, дружить, спорить, любить. Это рассказы очевидца и участника многих описываемых событий, часто трагедийных, интригующих, облеченные в художественную форму.
Последние годы жизни державы СССР. Страна накануне коллапса, о приближении которого знают пока лишь единицы. На героиню романа наваливаются новые несчастья. Настенька клянётся себе принимать удары судьбы без слёз и стойко выдерживает судебный процесс по обвинению её в убийстве. С помощью друзей она побеждает, но это был не последний удар. Девушка обретает счастье в семейной жизни тогда, когда митинговые страсти и избирательные кампании делят общество на враждующие стороны.
Переводчик Е. Бузни жил и работал в экзотических странах; своими впечатлениями он делится в дилогии «От экватора до полюса». В первой книге — рассказы о жизни, традициях и обычаях коренного населения Судана, Пакистана и Индии. Во второй книге события происходят в Москве, в Крыму, в Чехословакии и на архипелаге Шпицберген.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.