Суд Проклятых - [92]

Морган поставил бокал на залитую пивом поверхность стола, которую безуспешно пытался протереть сервисный робот, походивший на раздутую водомерку, и положил подбородок на сцепленные пальцы. Локти он упёр в колени, и, гипнотизируя пиво, снова вернулся к беспокоящим его мыслям. В очередной раз за вечер.

Капитану давно и сильно не нравилось, каким он стал в последнее время. В обыденной жизни и рутине Рик предпочитал не замечать тревожных сигналов подсознания, но в подобные вечера спрятаться было некуда. «От себя не спрятаться, капитан, — медленно подумал он, ощущая, как слова словно разбухают в голове, заполняя её и исходя пеной. — От себя и от судьбы — не уйти. А какая она, судьба? А? Вот то-то же».

В современном мире, с его медициной, технологиями и возможностями, возраст около двухсот лет считался самым расцветом сил, а молодость длилась и длилась. Но и жизнь казалась бесконечной, способствуя неторопливости в делах и речах, поступках и мыслях. Слишком легко было остановить свой бег, упасть и уснуть, продолжая бежать по дороге где-то внутри себя, мысленно и бесполезно. «Слишком легко. Слишком».

Морган остро почувствовал желание вернуть себя прежнего. Такого, каким капитан был после увольнения из рядов космодесанта, со свежим патентом Торгового Флота и раздолбанным грузовиком «Клавикула Нокс», летавшим на честном слове и мате экипажа. Тогда мир казался выпуклым, ярким и наполненным чудесами. А астероидная пыль и звёзды — острой приправой к романтике…

Потом были долгие годы, наполненные рейсами, новыми знакомствами, пирушками и аварийными ситуациями. Копыто Дьявола, чёрные дыры Ядра, несколько экспедиций к границам галактики, Вулкан и Альбедо… Много чего было. «Астарта», ещё сияющая, только что с капитального ремонта и переборки рангоута. Потеря команды и груза. Новый экипаж, сейчас ставший родным и любимым — в прямом смысле слова.

Когда в жизни Рика появилась Анна, ещё в своей андроидной ипостаси, капитан и не думал, что сможет полюбить её. Понимание пришло потом, пока вокруг разворачивались события, мягко сталкивающие знакомый и привычный мир в пропасть страшного конца. Любовь, верность, ощущение счастья и нежности. Золотая пирамида, Строитель, Светлые, ХаСОМ, Романов… Апокалипсис, которого не случилось. «Или, всё же, случилось? — капитан задумался. — Светлые же изменили исход событий… Но почему всё так паскудно?»

Морган осоловело повёл глазами по каюте, допил пиво и зашарил правой рукой в ящике стола. Зацепив бутылку, он вытащил её, какое-то время внимательно изучал этикетку, расплывающуюся и двоящуюся, отчего казалось, что хомяк, залихватски обнимающий пивную кружку, язвительно усмехается, и, размахнувшись, со всей силы запустил ёмкостью в стену. С грустным хрустом и звоном толстое стекло разлетелось осколками и брызгами остро пахнущего напитка. Один из осколков резанул капитана по щеке.

Вытаскивая стеклянный шип из раны, и брызгая на кожу заживляющим гелем, капитан почувствовал, что трезвеет. А оглядев картину разрушений каюты, обильно залитой коричневой пеной, и воняющей, как пивоваренный завод после аварии, громко выматерился.

— Я не хочу терять Анну. Она — единственная на свете, ради которой стоит жить… Или умереть, — внятно произнёс Ричард, вставая с кресла. Выхватив ещё одну бутылку из ящика, он тщательно прицелился, и отправил её вслед за предыдущей, заорав: — Я никому не отдам ни свою женщину, ни свой корабль, ни своих друзей! Ни Светлым, ни тёмным, ни серо-зелёным, блядь…

Теперь он, наконец, понял, что его больше всего беспокоило во всех этих снах, воспоминаниях и странном поведении команды «Астарты». Слишком знакомый, так сказать, почерк — тихо, исподволь, словно всё происходит само по себе. Так действовали старые знакомые Моргана, владельцы Золотой Пирамиды. Когда-то они пообещали всё исправить, вернуть на свои места, и больше никогда не вмешиваться в дела этого мира. И даже, казалось, сдержали обещание.

— Вот только ни хрена подобного, — капитан, хмыкнув, вызвал дополнительных роботов-уборщиков, и вывернул регулятор подачи воздуха на максимум. — У меня стойкое ощущение, что мы живём в какой-то хитрой временной петле, ответвлении от настоящей реальности. А там творится адский пиздец, продолжающийся после прихода Строителя, чтоб ему черти задницу пробурили, и активации Лиловости Романова. И Протекторат содрогается в судорогах, теряя планету за планетой, когда геномный наркотик вырывает матрицу сознания из тел жителей, переводя их в плазмоидное состояние. Опустошённые миры, атаки ксенорас, почувствовавших слабину прежде сильного соседа, восстания и революции, анархия и полная жопа везде и всему.

Схватив урчащую от удовольствия тряпку, он начал вытирать стену, помогая уборщикам.

— И вот, пока мы в этом уютненьком кармашке продолжаем делать вид, что всё нормально, нас снова используют. Где-то в прошлом наши Светлые, чтоб им пусто было, друзья, затеяли очередное изменение реальности… — Морган на секунду задумался, прокручивая в голове разные варианты, но так и не смог объяснить, собственно, за коим чёртом им это понадобилось. — Непонятно зачем, но ладно. В итоге, мы имеем рассыпающуюся по кусочкам от недосыпа, недотраха и мозгоёбли команду «Астарты», непонятную хрень в прошлом, и чёткое ощущение наёбки. А чувство, что тебя наебали, обычно свидетельствует, что тебя действительно наебали, как говаривал старина Кацман…