Суд последней надежды - [9]

Одним словом, стало ясно, что Том Смит совершенно не похож на тот тип начальника тюрьмы, который я ожидал встретить.

При более близком знакомстве с ним я понял, какое у этого человека большое сердце, каким несколько наивным идеализмом он преисполнен, как страстно стремится к справедливости.

В то время я был удивлен, встретив начальника тюрьмы, настолько не совпадавшего с образом, который любили создавать авторы романов. В нем не было ничего от жесткого садистского поклонника дисциплины. Он был исключительно гуманен, бдительно следил, чтобы ни в чем не нарушались права заключенных и каждому человеку была обеспечена справедливость.

В тот же день позже я узнал невероятную историю Кларенса Богги.

Я называю ее невероятной потому, что все в его рассказе было полностью и совершенно непостижимо. Буквально каждый раз, разговаривая с этим человеком, я открывал какие-то грани его характера, новые детали его биографии и эпизоды, которые сначала казались совершенно невозможными, но позднее выяснилось, что они чистая правда.

Например, Богги, совершенно нищий заключенный, отбывавший пожизненное заключение, дважды уже бывший под судом, решительно утверждал, что он никогда не совершал никаких преступлений.

Это, конечно, было совершенно абсурдно.

И все же последующее расследование показало, что история этого человека вполне может быть истинной. После каждого из предыдущих приговоров он получал помилование, так как дополнительное расследование доказывало, что он был осужден неправильно.

Он, конечно, страдал тюремным неврозом. Он испытывал бесконечную любовь к своей матери, которая заставила возвести ее на пьедестал. Он отличался эмоциональной нестабильностью; порой неожиданно начинал плакать, особенно если кто-то упоминал его мать. Он так давно был в заключении, что его умственный кругозор заметно сузился.

И вот этот человек, у которого не было ни цента, как-то случайно заметил нам, что он является владельцем медных копей стоимостью в несколько миллионов долларов.

Но история о медных копях оказалась весьма интересной. Шахта, объяснил он, была подарена ему женщиной, которую он никогда не видел, но так как она хотела избавиться от своих земных богатств, то решила передать шахту Богги. Но документ на передачу был потерян.

Когда выслушиваешь такие басни от человека, который отбывает пожизненное заключение за убийство, этого достаточно, чтобы у тебя появилось желание оставить всю эту историю. Этот парень не только преступник, но и врун. И тебе остается только ругать себя, что ты отмахал полторы тысячи миль для того, чтобы играть роль в этой комедии.

И все же история эта оказалась чистой правдой.

Мы не могли этому поверить, пока не наткнулись на некоторые факты, подтверждающие его рассказ, и я упомянул о ней лишь потому, что она была характерна для всей ситуации с Кларенсом Богги.

Как уже говорилось, Богги преклонялся даже перед землей, по которой ступала его мать, и любая женщина, не меньше чем на двадцать лет старше его, вызывала у него такие же чувства.

Во время Великой Депрессии лесоруб Богги оказался без работы и прогуливался по улицам Портленда в Орегоне, когда увидел хрупкую седую женщину, которую, как Богги выразился, «оскорблял» офицер полиции.

Выяснилось, что офицер, остановившись перед домом женщины, указал ей, что корни дерева, росшего на ее участке, взломали цементное покрытие тротуара.

Чувствовалось, что женщина была то ли стеснена в средствах, то ли просто не знала, как приняться за ремонт, потому что она пыталась уговорить офицера не торопить ее, но тот, по словам Богги, «прямо прижимал ее к стенке».

Богги рассказал, что он пару минут прислушивался к этому разговору. Женщина, объяснил он, была «маленькая и милая, такая, знаете, седенькая маленькая женщина, хрупкая и беспомощная, очень вежливая, а офицер был грубияном».

Богги, здоровый лесоруб, которым он тогда был, вступил в спор. Как объяснил, он «прогнал офицера».

Скорее всего, он сказал офицеру, что он, Богги, лично сам займется этим делом, и чтобы офицер перестал приставать к женщине и занимался своими дел? ми. Он сделал ей предупреждение, и этого вполне достаточно. Больше офицеру тут делать нечего. Сегодня днем тротуар будет в порядке. Откуда Богги это мог знать? Да, черт возьми, Богги сам взялся за него.

Он направился в город, зашел в одну из таверн, набитую лесорубами, которые маялись без работы и не знали, к чему приложить руки, раздобыл несколько молотов, ломов, рычагов и топор, после чего вернулся к дому «седенькой доброй женщины».

Лесорубы взялись за эту работу с таким пылом и такой сноровкой, которых в этом городе и не видели. Они разворотили треснувший тротуар, обрубили корни дерева, выровняли почву, залили ее цементом, поставили поребрики, чтобы цемент как следует высох — и не прошло и суток, как у города был новый тротуар, гладкий, прочный и ровный.

«Седая добрая» женщина, конечно, была полна искренней благодарности, но Богги отказался взять хоть цент. Так же поступили и все остальные лесорубы, хотя у них самих в карманах уже гулял ветер. Они даже не позволили ей заплатить за цемент, который раздобыли «там и тут».