Суд и ошибка - [20]

— В таком случае позвоните, — предложил Фарроуэй более сухим тоном, чем требовалось для такой обычной просьбы.

Очередная пауза затянулась так надолго, что стала неловкой. Мистер Тодхантер рассудил, что, если у Фарроуэя есть зять, значит, есть и жена именно этим и объясняется женственность убранства комнаты. И все-таки он не понимал, откуда у женщины, занимающей положение жены Фарроуэя, такой отвратительный вкус и почему Фарроуэй позволяет ей заниматься обстановкой дома. Фарроуэй, который некоторое время изучал узор на ковре, взглянул на зятя снизу вверх, поскольку последний был выше его на целых четыре дюйма белокурый, кудрявый юный гибрид Аполлона и гребца из университетской команды, красивый почти до неприличия, как думалось мистеру Тодхантеру.

— Джин говорила, когда вернется?

Молодой человек устремил отсутствующий взгляд в окно.

— Я ее не видел, — коротко отозвался он.

Облокотившись на каминную полку, он отчужденно курил, что придавало ему почти вызывающий вид. Мистер Тодхантер не отличался проницательностью, но даже он не мог не заметить: в доме что-то произошло. Двое его обитателей питали друг к другу чувства, близкие к враждебности. Кем бы ни была неизвестная Джин, женой или дочерью Фарроуэя, у его зятя отсутствовали явные причины раздражаться при упоминании ее имени.

Это раздражение передалось Фарроуэю.

— Фирма дала вам выходной, Винсент? — осведомился он, причем в его негромком голосе послышались резкие нотки.

Молодой человек смерил его надменным взглядом.

— Я здесь по делу.

— Вот как? По делу "Фитча и сына"? — сарказм на грани оскорбления.

— Нет, по частному, — ледяным тоном ответил молодой человек.

— Да неужели? Не стану расспрашивать. А мы с мистером Тодхантером…

— Ладно, — грубо перебил его зять. — Я все равно собирался уходить.

Коротко кивнув мистеру Тодхантеру, он покинул комнату. Фарроуэй безвольно обмяк в кресле и вытер лоб. Мистер Тодхантер, смущение которого росло с каждой минутой, невпопад заметил:

— Редкостно красивый молодой человек.

— Винсент? Да, это точно. Он инженер, служит в компании "Фитч и сын". Это большая компания, она специализируется на стальных конструкциях. И на железобетоне — кажется, это так называется. Винсент далеко не гений, но знает толк в своем деле. Он женат на моей старшей дочери, — Фарроуэй снова вытер лоб, словно эта краткая биографическая справка лишила его последних сил.

От необходимости отвечать мистера Тодхантера избавила вошедшая с подносом смазливая горничная, изящество которой подчеркивал наряд в духе музыкальных комедий — чересчур короткая черная шелковая юбка, совсем крошечный фартук в оборочках и замысловатый чепчик.

— Чай, сэр, — объявила она дерзко.

— Спасибо, Мари, — вяло отозвался Фарроуэй. Горничная направилась к двери, и он окликнул ее: — Мари, я жду звонка из Парижа. Если мне позвонят, доложите сразу же.

— Слушаюсь, сэр, — девушка грациозно выпорхнула из комнаты. Мистер Тодхантер уже ждал, что на пороге она лихо прищелкнет каблучками.

— Надеюсь, я буду иметь честь познакомиться с вашей женой?поинтересовался он.

Фарроуэй взглянул на него поверх чайника.

— Моя жена дома.

— Дома?

— На севере. Мы живем в Йоркшире. Я думал, вы знаете, — Фарроуэй произнес все это монотонно, разливая чай, как автомат. Казалось, после ухода греческого бога он впал в меланхолию. — С молоком и сахаром?

— Один кусочек сахара, поменьше, потом налейте заварки и добавьте чуточку молока, пожалуйста, — подробно объяснил мистер Тодхантер.

Фарроуэй растерянно посмотрел на поднос.

— А я уже налил заварки… так не годится? — он неуверенно посмотрел на колокольчик, словно гадая, стоит ли попросить принести чистую чашку.

— Ничего, не беспокойтесь, так тоже можно, — вежливо заверил мистер Тодхантер. Однако его мнение о Фарроуэе, которое неуклонно снижалось с тех пор, как он вошел в эту комнату, упало еще на пару дюймов. Человек, не знающий, что в чашку сначала кладут сахар, а уж потом льют заварку, гораздо хуже человека, который позволяет жене застилать пианино вышитой дорожкой и одевать горничную в стиле кабаре. — Нет, — продолжал он с деланным оживлением, — я не знал, что вы живете на севере. Значит, этот лондонский дом — ваше временное пристанище?

— В некотором роде, — похоже, Фарроуэй сконфузился. — Видите ли, это не моя квартира, точнее… словом, я пользуюсь ею, когда бываю в Лондоне. Скажем так: у меня здесь есть спальня. Мне часто приходится бывать в Лондоне. По делам… и так далее. А обе моих дочери постоянно живут здесь, в столице.

— А, вот оно что! — мистер Тодхантер задумался: зачем его собеседник счел своим долгом оправдываться перед почти незнакомым человеком?

— Моя младшая дочь не замужем, — сбивчиво продолжал Фарроуэй. — Я решил, что за ней следует присматривать. Жена согласна со мной.

Мистер Тодхантер согласно кивал, вопросов у него прибавлялось.

— Знаете, эта сцена… — туманно высказался Фарроуэй и рассеянно откусил тонкий, как вафля, ломтик хлеба с маслом, которым только что размахивал в такт словам.

— О, ваша дочь играет на сцене?

— Фелисити? Нет, кажется, нет… Точно не знаю. Раньше играла, но, если не ошибаюсь, ушла… Во время нашей последней встречи она собиралась уйти со сцены. С тех пор мы не виделись.