Суд и ошибка - [2]

— Вы правы, — согласился мистер Тодхантер, — а с вами, майор, я хотел бы поспорить: священный элемент — сам факт существования жизни, а не то, как ею распоряжаются. И тут возникает один любопытный вопрос: какое наилучшее применение можно найти жизни?

Остальные слушали вежливо, как и подобает слушать хозяина дома, но их не покидало ощущение, что этот вопрос не позволяет отдать мистеру Тодхантеру справедливость.

— Ответ один, на этот счет не может быть никаких сомнений, — подал голос священник.

— Вы имеете в виду служение человечеству?

— Разумеется.

— Да, конечно. Но какое именно служение? Как известно, возможны два направления — положительное и отрицательное, то есть обеспечение преимуществ или устранение зла. Что лучше — поставить целью заботу о благе всего человечества или очень большой группы людей, например жителей одной страны, то есть стрелять наудачу, или сосредоточить усилия на гораздо менее многочисленной группе, соответственно увеличив шансы добиться своего?

— Боже мой, да разве можно однозначно ответить на подобные вопросы!

— А теоретически? — предположил Феррерз. Судя по виду остальных, все понимали, о каких вопросах идет речь.

— Теоретически? — повторил мистер Тодхантер. — Нет, лучше я попробую привести конкретный пример. Дайте-ка сообразить… да. Возьмем, к примеру, человека, которому врач отпустил всего несколько месяцев жизни. Он…

— Знакомая ситуация, — со смехом перебил Феррерз. — Сейчас я объясню, что неизбежно произойдет дальше. Неотступно преследуемый мыслями о близкой кончине, этот человек — кстати, прежде он был слабым, безвольным, робким вдруг преисполняется невиданной силы, вступает в ожесточенную борьбу с отъявленным злодеем, в одиночку расправляется с его сообщниками, влюбляется в безумно прекрасную девицу, которую он поначалу считал приспешницей бандитов, а потом обнаружил прикованной к стене подземелья, по шею в воде, признается, что не в состоянии жениться на ней, потому что скоро умрет, — и в последнюю минуту узнает, что врач ошибся. Вы говорили об этом?

— Да, этот сюжет часто встречается в беллетристике, — с учтивой улыбкой согласился мистер Тодхантер, — но гораздо чаще — в реальной жизни. В конце концов, неизлечимых болезней великое множество. Вернемся к моему конкретному примеру и предположим, что такой человек решил за последние отпущенные ему месяцы сделать ради ближних своих все, что в его силах, — так сказать, посвятить остаток жизни бескорыстному служению на благо общества. Каким, по-вашему, будет самый лучший поступок, какой он только может совершить?мистер Тодхантер адресовал свой вопрос всем гостям, а не кому-либо из них, но обязанным ответить счел себя каждый.

— Убийство Муссолини, — без колебаний заявил майор Баррингтон. — Я твердо убежден в том, что он великий человек, но он представляет угрозу для всего мира.

— Нет, Гитлера, — поправил чиновник из Индии. — Гитлер — вот кто угрожает целому миру. И потом, я всегда считал евреев порядочными людьми. А еще лучше — уничтожить всех лидеров милитаристской партии Японии. Наши соотечественники слишком ничтожны, чтобы рисковать из-за них.

— Лично я не вижу смысла в политических убийствах, — объявил Феррерз. Убить Гитлера еще не значит уничтожить нацизм. События должны развиваться своим чередом. Но окажись я в подобном положении, я предпочел бы уничтожить некоего ничем не примечательного человека, который умышленно мешает жить небольшой группе людей. В конечном счете выгода будет не меньше, чем от убийства какого-нибудь диктатора, который служит всего-навсего рупором политического движения.

— Согласен с вами, — подтвердил мистер Читтервик, словно благодаря за то, что ему помогли определиться с решением. — Но лучше все-таки выбрать государственного деятеля, подталкивающего свою страну к войне.

Мистер Тодхантер повернулся к священнику.

— А что скажете вы, Денни?

— Я?… Едва ли можно рассчитывать, что я окажусь сторонником насилия. Нет, я предложил бы себя клинике для опасных экспериментов, которые можно проводить лишь на том, кому грозит неминуемая и скорая смерть. Убежден, таким способом я принес бы гораздо больше пользы своим ближним, чем все вы, кровожадные дельцы из мелодрам.

Мистер Тодхантер живо заинтересовался:

— Любопытная мысль!

Похоже, никто не заметил, что свою точку зрения мистер Тодхантер так и не изложил.

— Опять вы заблуждаетесь, Джек, — вмешался Феррерз. — Во-первых, могу поручиться: ни одна клиника вас не примет — если эксперимент окажется слишком опасным, общественный резонанс будет чересчур силен, чтобы так рисковать. К тому же эксперименты на вас принесут либо ничтожную пользу, либо вообще никакой. Сомневаюсь, что вообще найдутся эксперименты, для которых нужен человек и никакие подопытные кролики не годятся.

— Вы в этом уверены? — озабоченно спросил мистер Тодхантер.

— Абсолютно!

Священник пожал плечами.

— Я просто предположил. Чисто теоретически.

— Конечно, — охотно согласился мистер Тодхантер. — И все-таки не кажется ли вам любопытным тот факт, что из пяти опрошенных четверо оказались сторонниками насилия, то есть того, что я называю "движением в отрицательном направлении": они сочли, что уничтожение зла принесет гораздо больше пользы, чем преумножение добра. Другими словами, они высказались в пользу убийства. А мы вернулись к тому, с чего начали, — к святости человеческой жизни, мистер Тодхантер налил себе еще портвейна и пустил графин по кругу. Жены у него не было, поэтому он мог позволить себе засиживаться за столом с друзьями как угодно долго, тем более что сегодня среди присутствующих не было дам. К тому времени как графин вернулся на прежнее место, гости пришли в благодушное настроение. Приятная академическая тема для неспешной беседы найдена, портвейн хорош, нетерпеливые дамы никому не докучают.