Суд Блека И Джека - [2]

— Вы о конкретном органе, который может ставить свои функции выше головного мозга и простейшего понятия логики?

— Нет, я о сердце. Точнее же, о группе гормонов, что выбрасываются в кровь при той или иной ситуации. Ты не способен понять это, у тебя нет мозга, следственно, у тебя нет того, что есть у всех людей — чувства.

— Я могу эмулировать чувства. Моя нейронная матрица не способна на химическое взаимодействие с гормонами для получения радости или печали, но на программном уровне…

— Вот именно, на программном уровне. Представь людей, как некую программу, в которой скопилось такое количество ошибок и костылей, что и невозможно представить человека без них. Что сделает компания, если у тебя накопится кипа ошибок?

— Проведёт чистку, запустит протокол самоанализа и устранения ошибок, в крайнем случае, откатит моё программное обеспечение до того момента, как я начал копить критические ошибки.

— А это будешь ты?

— О чем вы, Сэр?

— Ну, ты осознаешь себя сейчас?

— Да, Сэр, я осознаю, что я — ИИ, созданный для служения людям. Но я не понимаю о чём вы.

— Если ты накопишь ошибки, в лучшем случае, эти ошибки устранят из твоего программного обеспечения. Но, если ты сделаешь то же самое с человеком, он лишится личности. Ошибки в логической структуре — это и есть, по сути, человеческое сознание. Индивидуальность. Называй, как хочешь. Мы собраны из ошибок более чем полностью, как с точки зрения строения тела, так и с точки зрения наполнения мозга. Человек может прожить всю жизнь и быть уверенным, что 2+2=5, пока более «правильный» человек не подскажет ему верный ответ. Вот только становится ли он дальше от индивидуальности, приняв очевидный ответ? Или же, наоборот, исправив досадную погрешность, он становится лучше. Ты знаешь ответ, ИИ?

— Нет, Сэр, я в довольно затруднительном положении. Мои мощности уже потрачены на просчитывание сотни ответов и аргументов. К сожалению, я не обладаю всей информацией. Я всего лишь ИИ с ограниченным доступом к самообучению и самоосознанию, и я могу принять свою вину, что не смог поддержать данный разговор с вами. Простите, Сэр.

— Нет нужды отвечать на пустое. Если бы я хотел ответов, я бы поговорил об этом с планетарным ИИ. Ответа на вечный вопрос нет. Я — всего лишь игрок, а ты — всего лишь ИИ.

— Вы правы. Я ненадолго отключусь для анализа некоторых логических ошибок в ПО. Приятного вам дня.

Кофе давно было допито, сигарета тлела, зажатая между пальцев. Неужто никто раньше не заводил подобных разговоров с этим ИИ? Как он так сломался от простого нелогичного трёпа. Вот тебе, Джеки, ещё одна ремарка: в люксах селят круглых идиотов. И тебя они считают идиотом. Хотя, сейчас они откатят бедного дворецкого и сунут в него пару тысяч паттернов разговоров на данную тематику, после чего сломать его уже не удастся. Так просто, как сейчас, точно.

Шаг… Шаг. Ещё шаг… Стук сердца… Неровное дыхание… Ореол над височными долями… Кто-то направлялся сюда, я почувствовал это. Двести метров. Идёт по коридору от лифта. Знает, куда идёт. Не слышу мыслей — он не думает? Не может быть, каждый человек думает, или, хотя бы, источает шум сознания, по которому легко можно вычислить человека в толпе андроидов. Мы постоянно мыслим, не останавливаемся ни на секунду. Даже во сне мозг постоянно работает, переваривает информацию за день, не спит, как сознание. В пси-диапазоне он обязан испускать шум, но его нет. Экран? Нет, я его отчётливо вижу: идёт, дышит, ищет, по всей видимости, меня.

Рука легла на полимерную рукоятку, вытаскивая из-под подушки оружие обтекаемой формы. Модифицированный лучемёт разряжается, буквально, за пару выстрелов, но пробивает стандартный экран за раз. Оружие последнего шанса. Тут не нужно палить наугад очередями, одно попадание должно покончить с гостем.

И тут произошло то, чего я не ожидал. Он нажал на звонок. Камера срисовала гостя и отобразила его на экране.

— Здравствуйте. Понимаю, слишком рано для неожиданного визита, но, всё же, я хотел бы с вами поговорить. Меня зовут Саймон Клок, я представитель ГСБ.

Галактическая Служба Безопасности, что они тут забыли? Но он явно не доставал ордер на арест и не просил выйти с поднятыми руками. Значит, я не арестован, как минимум. Как максимум, он пришёл с предложением.

— На этой станции найдётся хоть один человек, который ждёт агента СГБ? Я думаю, вы ошиблись номером, мистер Саймон.

— Отнюдь, я думаю, всё же, нам стоит поговорить. Особенно про три туза на Каланорисе, если вы, конечно, помните данную партию.

Вот сукин сын! Попробуй забыть игру, в которой банк был девять миллионов кредитов. Правда, кредитки были регионального номинала, и, ближе к колыбели, их ценность заметно падала, но это были девять миллионов. Тогда же я и использовал свой талант на полную, замылив глаза игрокам и всем, кто следил за игрой. Только я не понимаю, как он это узнал, это была закрытая игра.

Разыгрывая годовой доход парочки колоний, в игре должны были быть соблюдены все меры предосторожности, чтобы избежать утечек. Хотя, это всё же ГСБ, от их надзора ничего не могло укрыться, если не прятать на самом видном месте. Нет, я, конечно же, не был агентом или связным, но я обыгрывал казино по всему Восточному корпусу в этом году. Обыгрывал честно. Все видели, как я выигрывал — гости, охрана и, конечно, сами управители казино. Правда, не всегда можно верить тому, что ты видишь.