Субботний отдых на берегу моря - [2]

Бен исчез из поля зрения, открывающегося из окна, а в комнату ворвался Малыш, как будто он все это время жался у двери за порогом.

В отличие от своих больших, розовых, безволосых родителей он обладал прекрасными густыми волосами, растущими низко надо лбом и идущими книзу от затылка и шеи настолько далеко, что она все время размышляла, кончаются ли они там, где раньше у людей обычно кончали расти волосы, или же они растут и много ниже. Он был тонок и мал для своего возраста, но выглядел сильным и жилистым. У него были длинные руки и ноги. Кожа его была бледно-оливкового цвета, черты лица - грубые, топорные, взгляд пристальный и настороженный. Он глядел и ждал - что она будет делать.

Мира только вздохнула, подняла его и усадила в детское креслице и поцеловала его в твердую, темную щеку, думая, какие чудесные волосы, и хотела бы я знать, как бы их подстричь, чтобы мальчик выглядел опрятно.

- У нас кончился сахар, - сказала она, - но я приберегла для тебя немного изюма.

Она достала коробочку и бросила в его кашу несколько изюминок.

Затем она подошла к двери и крикнула.

- Бен, он здесь. Он пришел, Бен, - и более мягким голосом добавила: Гномик наш.

Она слышала, как Бен свистнул в ответ и вернулась в кухню. Когда она подошла к столу, овсянка Малыша уже лежала на полу овальной плюхой, а сам он так же, не мигая, глядел на нее настороженными коричневыми глазами.

Она опустилась на колени и ложкой собрала большую часть овсянки обратно в миску. Затем она грубовато ухватила Малыша, хотя в этой грубоватости и проглядывала мягкость. Она оттянула вниз эластичный пояс его джинсов и влепила в обнаженные ягодицы два полновесных шлепка.

- У нас не так много пищи, чтобы ее разбрасывать, - сказала она, одновременно отмечая взглядом пух, растущий у него вдоль позвоночника, и гадая - было ли так у трехлетних детей раньше.

Он стал испускать звуки а-а-а, а-а-а, но не заплакал, и после этого она обняла его и держала так, что он прижался к ее шее, как она это любила.

- А-а-а, - сказал он снова, более мягко, и укусил ее чуть пониже ключицы.

Она выронила его, но успела подхватить у самого пола. Рана болела, и хотя была она совсем неглубокая, но зато в полдюйма шириной.

- Он снова укусил меня, - закричала она в двери Бену. - Он укусил меня. Он откусил целый кусок кожи и все еще держит его в зубах.

- Боже, что за...

- Не бей его. Я уже его отшлепала, а три года - трудный возраст... Она схватила Бена за руку. - Так сказано в книгах. Три года - трудный возраст.

Но она помнила, что на самом деле в книгах говорилось, что в три года у ребенка развивается речь и потребность в общении с другими людьми.

Бен опустил Малыша, и тот, пятясь, выбежал из кухни в спальню.

Она глубоко вздохнула.

- Я должна хоть на день вырваться из этого дома. Я имею в виду, что нам надо действительно съездить куда-нибудь.

Она опустилась в кресло и позволила ему промыть рану и наложить крест-накрест повязку.

- Подумай, может, это осуществимо? Неужели мы не можем хоть раз выехать на пляж с одеялами, с бутербродами и устроить пикник? Как в прошлые времена? Мне просто необходимо как-то встряхнуться.

- Ну, хорошо. Ты повесишь на пояс большой разводной ключ, а я возьму молоток и, думаю, мы сможем рискнуть выехать на автомобиле.

Она провела минут двадцать, разыскивая купальный костюм и так и не найдя его, махнула рукой. Она решила, что это не имеет никакого значения скорее всего, там никого не будет.

Пикник был самый простой. Она собрала все минут за пять - целую банку консервированного тунца, черствый домашний пирог, испеченный за день до этого (как раз на некоторое время в сеть подали электричество) и сморщенные, червивые яблоки, собранные в соседнем саду и пролежавшие всю зиму в другом доме, в котором был погреб.

Она слышала, как Бен возился в гараже, отливая бензин из банки, извлеченной из тайника. Он отмерил его так, чтобы в бензобак влить ровно на десять миль пути. И такое же количество в запасную канистру - на обратный путь. Канистру, приехав на пляж, надо будет получше спрятать.

Теперь, когда решено было окончательно, что они едут, в ее голове начали угрожающе возникать всевозможные "а что, если...". Но она твердо решила, что не передумает. Определенно, раз в четыре года можно рискнуть. И съездить к морю. Это не так уж и часто. Она думала об этом весь последний год, и вот она собиралась и получала удовольствие от сборов.

Она дала Малышу яблоко, чтобы тот был при деле, и уложила еду в корзинку, все время крепко стискивая зубы, и твердо сказала сама себе, что больше она не собирается забивать себе голову всякими "что будет, если..." и что, в конце концов, она намерена хорошо отдохнуть и развлечься.

Бен после войны отказался от своего роскошного "Доджа" и завел маленький, дребезжащий европейский автомобиль. Они уютно упаковались в него: еда и армейские одеяла на заднем сиденье, а также ведерко и совок, чтобы играть в песке, а сами они сидели на переднем сиденьи, и Малыша она посадила к себе на колени, и его волосы щекотали ей щеку, когда он оглядывался.

Они тронулись по пустой дороге.