СУ-47 для матери одиночки - [67]

- Что происходит-то-а?!?

Я вырубила “Русский приемник”. Опять этот бред – звонят какому-то идиоту и разыгрывают его. Но как можно не догадаться, что это розыгрыш-то, и дать в прямой эфир?!

Все в машине как-то истерически ржали...

Глава 22.

- Что ты наделала! – накинулась на меня Саня.

- Радио включила... – испуганно съежилась я, ничего не понимая, что я плохого сделала. Снова мне хотелось разрыдаться, ведь я уже немного почувствовала нормальным человеком, а тут вдруг опять, как в детстве, я снова ничего не понимала. Напомнив мне, что я не изменилась и осталась глупой. Реветь хотелось ужасно и отчаянно.

- Да, под дуру ты работаешь классно! – сквозь зубы сказала та, прожигая злыми глазами. – Недаром у тебя такая кличка!

Я отчаянно сжалась, ничего не понимая, и от этого чувствуя себя еще только страшнее и безнадежнее. Я дура, дура, дура!

От злости я рванула руль изо всей силы влево, развернулась практически на месте, прокрутившись по трассе, и перпендикулярно вогнала машину в открытые громадные двери огромного стеклянного комплекса, взлетев по краям съездов для тележек с обеих сторон лестницы. В злобе кинув машину влево-вправо между стеллажей, расстояние между которыми было больше моего жигуля. И, загнав машину в самый угол магазина, зарыдала, ткнувшись в руль.

Я не виновата, что я такая родилась! Я уже подумала, что я становлюсь нормальной, и снова испытать тянущее чувство отчаяния от непонимания, было страшным ударом. Я плакала и ничего не слышала, лишь заметила в щелку слева, что стеклянные двери сами собой стали сходиться, а над шоссе прошло звено вертолетов.

Я не дура, дура, дура... – ревела про себя я, ничего не видя.

Через кусочек витрины было видно, как пролетели по дороге одновременно в обе стороны грузовые машины с дурацкими зенитными установками на башенках, соты спаренных дул пулеметов которых были почему-то устремлены вниз и вбок, вращаясь во все стороны.

Тоска заливала сердце мне.

- Идиоты, вы опять упустили ее!!! – орал матюги в рупор жигуленок на улице... Он медленно ехал мимо, а потом стал как раз напротив этого магазина, и отдавал указания проезжавшим машинам, куда ехать... Через приоткрытое окно доносились его крики...

Злые слезы застилали мне глаза.

- Я не дура, дура, дура... – билась я в отчаянии головой. Все умные, вон даже толстый и глупый дядечка в окне отдает такие приказы, все понимает, а я одна такая ужасная.

Я просто чуть не захлебнулась от отчаяния и горя.

- Что такое?! – раздался шокированный голос сбоку.

Из вышедшей двери, спрятанной за стеллажами с красками, выплыл франтоватый деловой молодой человек. Похоже, я въехала в магазин лакокрасящих и отделочных материалов.

Он ошарашено смотрел на мои слезы.

- Она... – я захлебнулась слезами и не в силах была сказать ни слова, и просто ткнула назад в Олю, – она сказала, что я дура!

Я чуть не убилась от горя.

Он мимолетно заглянул назад. И застыл.

- Оооооо...

- Но она заплатит за это! – сквозь слезы злобно сказала я. – Она сама дура... Она сказала, что с помощью аэрографа можно быстро перекрасить машину, она спорит на сотню кусков, мол, это давно известно, это буквально дело сорока пяти секунд...

Я грубо засмеялась.

- Я умнее... невозможно это за сорок пять секунд!

- Да это просто выражение такое! – со злостью смотря на меня и с благоговением на Олю, выругался тот. – Фигурально!

- Эти фиги она пусть показывает свидетелям пари!

Он так смотрел на Олю, так изгибался, так вздыхал. И с такой нелюбовью на злобную девочку!

Оля была в отчаянии. Она схватила и испуганно закрылась от меня дипломатом с долларами... Она подумала, что я отниму у нее доллары.

Она была такая несчастная, такая несчастная.

Он странно посмотрел на нее, а потом на меня.

И вдруг он злорадно ухмыльнулся.

- А подготовка входит в время работы? – отчего-то злорадно спросил он.

Я замялась.

- О подготовке ведь ничего не сказали?! – радостно подняв указательный палец вверх, сказал он. – Подготовка не входит!

Я так и не понял, чего он засуетился, победно глядя на затравленную Олю. И чего он кружит вокруг машины, обкладывая края окон.

Вокруг машины очень быстро суетились два человека, и раскладывали приборы.

- А как перекрасить?

Я заоглядывалась на дорогу, слишком наглядно и злорадно ища пример машины посложнее и не в силах сразу придумать задачу с тигренками.

- Пусть будет вот эта! – поспешно сказал он, указав на пятнистый, маскировочной окраски простой “жигуленок”, все еще стоявший перед окном и чуть видимый ему. – Она первая попавшаяся!

И злорадно добавил:

- Так получилось!

Цвет моего “жигуленка” был таким, как один из цветов маскировочных пятен на “жигуленке”, то есть любое пятно будет лишь маскировочной окраской. Он действительно мог выиграть при таком раскладе.

- Я бы и целую перекрасил, но тут уж простите...

Я недоверчиво посмотрела на него.

- А я мастер маляр-художник! – злорадно сказал он на мой взгляд. – Весь этот магазин красок и лакокрасочных строительных материалов начался с обычной мастерской. Моей! Я работаю очень быстро и четко, и помощников воспитал таких же...

- Шеф действительно красит, будто родился с кистью в руках... – благоговейно сказал появившийся из той же двери помощник. – А с появлением аэрографов сошел с ума... Что только не разрисовывал!