СУ-47 для матери одиночки - [150]

- Да ты что! Ты хоть соображаешь, что ты делаешь?!? Я не могу взять их у тебя! Ты сегодня странно выглядишь, Пуля! – догадался он. Эти мужчины обращают внимание на то, как ты выглядишь, только если одежда, наоборот, не прикрывает твое тело, – поняла я.

- Мне плевать на деньги, – тихо сказала я. – Чего я люто ненавижу в этой стране, так это то, что люди считают деньги выше любви. Пусть Женька и ты хоть немного побудете счастливы – может, любовь и сохранится у вас надолго... Деньги не стоят любви...

Он думал сразу уехать.

- Обожди, дай я выну сумки! – крикнула я.

Петр смутился ужасно.

- Хоть бы помог! – взвилась я.

Он тут же вытащил громадные чемоданы. Поняв, что я с ними останусь одна на скамеечке, и буду снова таскать их руками, я взвыла. Ведь до этого я их не протащила и две сотни метров в сумме, если не считать, конечно, бегание по ресторану, в котором мне нечто придало сил.

- Спокойствие, только спокойствие, – сказал Петр, сообразив.

Я полезла в карман, и вдруг обнаружила там остаток одной из распотрошенных пачек с долларами, о котором я забыла.

- Послушай, а тут никто старую машину не продает? – спросила я. – А то доехать домой не на чем.

Петр не стал долго думать, и скоро я уже сидела в новенькой “ладе” и смотрела вслед уехавшему громадному джипу. Мотоцикл “Ямаху” он поставил в свой гараж, дав мне ключи. В заднее окно уезжающего джипа был виден ящик с мелочью.

- Слава Богу, избавилась... – облегченно подумала я.

Получив две с половиной, хозяин “лады” был доволен, я имела лошадь и не имела денег. У меня лишь пару сотенных бумажек осталось на расплод. Единственное, что я сделала, так это осторожно сняла рубиновый убор, сложила в футляр, что могла отцепить с ходу, и переодела платье. Они измазали мне мозгами все мое белое платье, и я была так огорчена!

Я не стала задерживаться там и поехала домой. Улицы выглядели относительно пустынными. Но я упорно выискивала какой-либо рынок. Как ни странно, как я заметила раньше, но некоторые из них работали, и весьма бойко. Торговали всем, а особенно бойко шли индивидуальные средства защиты. Я имею в виду газовые балончики, автоматы с резиновыми пулями, пневматические, мелкокалиберные и газовые пистолеты. Мне хотелось одеться в что-нибудь попроще, потому что сверток с платьем от “Версачи”, который мне сунула в чемодан Оля, был слишком вызывающий для езды по городу.

Я включила радио.

- Разыскивается особо опасная убийца... – замогильным голосом сказало радио.

Я притормозила у рынка, съежившегося между двумя домами, и сделала радио громче. Я очень боюсь убийц. Надо же знать приметы. И тут над рынком заревел голос. Очевидно, в администрации тоже слушали эту станцию и включили ее на репродуктор.

- Люди, будьте бдительны!!!! – ревел голос так, что пыль посыпалась, а люди пригнулись. – Убийца легко маскируется под кого угодно... Ее отличительная примета – дура!

Я увидела, как абсолютно все мужчины на базаре вдруг как-то странно начали смотреть на женщин и своих жен, и почему-то вдруг начали нервно отодвигаться от них. Все торговки вдруг подозрительно умолкли.

- При обнаружении этих признаков исключительной глупости, а иногда и исключительной расточительности и неумения считать деньги, ни в коем случае не пытайтесь задержать, а сделайте вид, что все нормально, и вы ее не узнали, и продолжайте свои обычные действия...

Все мужчины на рынке вдруг подозрительно заулыбались своим спутницам... Широко улыбались!

Я вышла и прямо возле дороги купила себе серый горнолыжный комбинезон, неведомо каким образом затесавшийся тут. Я давно мечтала о таком, правда, улетело еще три бумажки из той мелочи, что еще оставались. Не став торговаться, я забрала его, кроссовки, и тут же села в так и не выключенную машину.

Мне никто не улыбался, даже обидно.

- ...И, отойдя и не привлекая внимания, немедленно сообщите об этом в спецслужбы по телефонам... – продолжило радио. – Чтобы в действие вступили отряды спецназа, которые захватят ее штурмом, расстреляв на месте...

Я лениво глядела, складывая покупки в машине, как мужчины на площади вдруг почему-то вспомнили про дела, им надо было срочно на работу, они все вынимали мобильники, у уличного телефона вдруг образовалась настоящая очередь. Женщины на местах испуганно оглядывались, некоторые торговки с затравленным взглядом быстро закрывали свои киоски, а мужчины смотрели на них странно и косо.

Я выключила радио в машине, переключила передачу и хладнокровно поехала дальше. Бывает же такое, – только и подумала я, трогая. Мужчины всегда такие деловые и храбрые. Надо же, им говорят, что здесь бродит убийца, а они хладнокровно звонят на работу и занимаются делами...

По проспекту в разные стороны носились военные машины, но в целом движение было свободно.

Минуту я ехала спокойно. Меня никто не тормозил, постов в этой части города не было. А потом мне вдруг ни с того ни с сего стало тягостно на душе. Я посмотрела в зеркальце и снова занервничала. Мне показалось, что меня ведут. Какой-то звериный инстинкт предостерегал, что меня ведут. Так было, когда меня загнали в тупик с полотнищами и танками, когда я ехала с пассажиром.