Стыд. Зависть - [9]

Когда мне стыдно, мне кажется, что тот, кто значим для меня и кого я люблю, укоризненно качает головой и показывает, что мое поведение не соответствует тому, каков я есть. Я веду себя плохо, а на самом деле, по его мнению, я лучше, чем кажусь. Стыдящий констатирует мое плохое поведение и одновременно меня признает хорошим. Это пристыживание другим человеком порождает во мне состояние внутренней рассогласованности, которое подкрепляется переживаниями стыда и, повторяясь, само приобретает способность вызывать переживания.

Стыдные поступки в процессе научения связываются с лишением любви, плохим отношением взрослых, с мнением друзей, отвращением ко мне, с тем, что я плохой. Энергия стыда возрастает в той степени, в какой взрослые высоко оценивают меня, когда я хороший. Эта энергия проявляется наиболее полно, когда в силу обстоятельств я оказываюсь плохим, не таким, каков я есть, согласно сложившимся у меня ожиданиям о себе.

Если другие, перед которыми мне стыдно, мной любимы, то данный вид стыда сливается с чувством вины, ибо я не соответствую их ожиданиям. Если же эти другие не любимы, но значимы, то под видом стыда реализуется социальный страх перед осуждением другими.

А что будет, если близкие не считают меня хорошим, но с помощью бдительного надзора и наказаний добиваются подобающего поведения? Нетрудно понять, что в этом случае способность испытывать стыд не развивается. Нужное поведение активизируется не самим человеком, а требованиями других людей. Но поскольку человек нуждается во внутреннем ориентире, управляющем его поведением, то он формирует в себе необычную Я-концепцию. Человеку естественно быть справедливым. Но когда понятие справедливости связывается с особым предназначением, с особой миссией, например борца за справедливость или за счастье людей, то этот человек теряет смысл жизни, когда все справедливо и кругом мало несчастных. Ему не с кем бороться, и это состояние невыносимо и независимо от его желания делает его очень чувствительным к любому рассогласованию поведения людей с их ожиданиями. Если пороков нет, то их надо найти. Концепция «Я борец против пороков общества» в сочетании с садистскими наклонностями приводит его или в сумасшедший дом, или в тюрьму.

4. Функции стыда

Мы получили знания о структуре стыда, и поэтому имеет смысл снова на более высоком уровне понимания вернуться к рассмотрению функций стыда в жизни человека.

Эмоции в жизни выполняют важную приспособительную функцию. Стыд, как средство весьма эффективного управления поведением, выгоден человеку. Поэтому он стремится, чтобы это чувство было у других, и апеллирует к нему. Способ, каким это достигается, — пристыживание. Суть пристыживания в том, чтобы указать человеку на его неподобающее поведение и квалифицировать это поведение как недостойное данного человека. В пристыживании по умолчанию предполагается, что человек на самом деле лучше, чем он себя ведет здесь и теперь.

Пристыживание является социальным процессом формирования стыда. Изард указывает, что у примитивных народов, желание пристыдить человека выражено сильнее, чем у цивилизованных. Это свидетельствует о том, что природный человек высоко ценил своих соплеменников. Можно заметить тенденцию, что в духовной эволюции народов роль стыда как безличного управителя поведением постепенно снижается. С эволюцией духа ценность человека снижается. Попутно заметим, что чрезмерное пристыживание постепенно делает человека нечувствительным к стыду, приводит к общей эмоциональной тупости.

Наша уверенность поддерживается тем, что мы можем хорошо предвидеть поведение других людей относительно себя или безотносительно к себе. Если мы знаем, что этот человек правдив, и мы знаем, что ему будет стыдно врать, то мы надеемся, что его словам можно доверять. Знание того, чего стыдится другой человек, позволяет нам быть с ним уверенным. Стыд поддерживается человеческим окружением из соображений безопасности и удобства. Совестливый, стыдливый человек хорошо предсказуем и будет поступать даже во вред себе, лишь бы его поведение соответствовало внедренной в него Я-концепции. Ситуация общения с ним содержит меньше неожиданностей, чем с человеком, который непредсказуем, так как мы не знаем его как личность. Те сообщества, в которых вырабатывался стыд, имели больше шансов на выживание, чем те, в которых эти способности не получали развития. Стыд — это эмоция, которая автоматически наказывает за отклонение от Я-концепции и тем самым выполняет функции безличного управителя нашим поведением, который встроен в наш мозг воспитанием.

«Бичуемые стыдом, влекутся они к добродетели!» — написал я однажды, подражая Гераклиту, характеризуя людей и отрицая божественное вмешательство в создание морали. Видно, что значение стыда состоит в том, чтобы регулировать поведение человека в соответствии с нормами, зафиксированными в Я-концепции каждого человека. Благодаря появлению стыда процесс управления поведением, воспитания детей ставится «на автомат». Хотя та добродетель, которая держится на стыде, несовершенна, слаба. Она должна держаться не на стыде, а на разумных привычках человека.