Стыд. Зависть - [12]

Стыд и другие эмоции

Сравним стыд с эмоциями, с которыми мы уже знакомы из моей книги «Обида. Вина». Напомню, что обида возникает оттого, что другой ведет себя не так, как я привык или как я ожидаю от него. Аналогично вина возникает оттого, что мое поведение не согласовано ожиданиями другого, с его желаниями и тем, каким он видит меня. Стыд — рассогласование с тем, каким я должен быть согласно моей Я-концепции, то есть каким я вижу себя подлинным. В интроспекции мы должны принимать во внимание внутреннюю структуру стыда, которую мы описали ранее, в виде четырех умственных операций. В самосозерцание включаются последние три операции:

1) детальное воспроизведение того, каким я должен быть здесь и теперь в смысле способностей, поведения, отдельных поступков, обладания чем-либо: деньгами, друзьями, любимыми, профессией, принадлежностью к определенной группе и многим другим;

2) восприятие того, каков я сейчас, каково мое поведение здесь и теперь;

3) оценка, ведущая к рассогласованию ожиданий и реальности, рассмотрение этого рассогласования по отдельным пунктам и деталям.

Для облегчения размышления можно составить схему. Можно вести дневник, описывающий конкретное рассогласование, а также мысли, которые возникают при переживании стыда. При вторичном прочтении этих мест возникают важные для самопознания мысли. Как вести дневник и зачем его нужно вести, более подробно написано мной в книге «Исцеление философией. Основные умственные операции».

Это рассогласование, как уже мы показали ранее, в прошлом опыте всегда сопровождалось неприятными переживаниями, которые вызывали во мне близкие, любимые. Они эмпатически заражали меня эмоциями, которые испытывали сами: стыдом, страхом, лишением любви, отвращением, иногда даже болью. Стыд обладает аккумулирующей способностью. Все указанные выше эмоции суммируют свою энергию в стыде. Этот опыт остается в памяти и теперь услужливо поступает в сознание всякий раз, когда происходит названное рассогласование.

6. Экзистенциальный стыд

Мы различаем экзистенциальный стыд и стыд атрибутивный.

Я-концепция содержит большое количество черт, каждая из которых может стать меркой, сравнение с которой порождает эту эмоцию. Мне стыдно, что у меня рост маловат, или родители не те, или нос не имеет нужной конфигурации и тому подобные вещи. Например, рослые девочки обязательно сутулятся. Стыд преобразовывает строение тела; он может вызывать спазмы сосудов, питающих орган, и способствовать заболеванию. Все это — следствие атрибутивного стыда. Атрибут — это свойство, поэтому стыд, возникающий вследствие отклонения от какого-то ожидаемого свойства, которое индивид приписывает себе, я называю атрибутивным стыдом.

Экзистенциальный стыд есть рассогласование индивида с его личностью безотносительно к отдельным чертам. Ядерное чувство неполноценности порождается потерей базового доверия и отсутствия любви на первоначальных этапах развития человека, когда он еще не в состоянии различать в себе отдельные черты характера и поведения. Ребенок, лишенный эмоциональных контактов, чувствует себя отвергнутым и ненужным безотносительно к своему поведению. Он чувствует себя обузой для родителей независимо от того, «хороший» он или «плохой»; он постепенно приобретает чувство глобального несоответствия тому, каким он должен быть. Это проявляется в неприятии себя. «Каким бы ни был я, все равно — плохой», — думает он. Это состояние хронического внутреннего рассогласования порождает чувство неполноценности независимо от того, соответствует ли человек отдельным чертам своей Я-концепции или нет. Экзистенциальный стыд не специфичен, и он является плохим регулятором поведения человека. Человек, потерявший ориентиры, постепенно сам создает их себе. И часто они находятся в резком контрасте с общечеловеческими нормами поведения. Причем истолкование этих норм бывает крайне извращенным. Серийный убийца, вроде Джека Потрошителя, считает себя чистильщиком и убивает женщин плохого поведения, чтобы очистить общество от скверны.

Фиксированное глубинное рассогласование полностью оторвано от реальности и подлинных свойств человека. Если человек имеет «Я — неумный, неспособный, недалекий человек», то он гремя вносит поправку, подгоняя себя под эту черту, даже если он и успешен. Однако сама черта, благодаря рационализации, остается неизменной. Им бессознательно думается так: «Мне удавалось решить эту трудную задачу, но это случайность, я все равно глупый»; «Она восхищается мной, считает сильным и красивым, но это заблуждение, вызванное тем, что она или глупа или не понимает меня». Женщина думает: «Этот мужчина восхищался мной. Думаю, что это простое проявление вежливости или благодарности воспитанного человека. Ему не хотелось обижать меня, показав, насколько я неприятна в сексе». Видно, что в данном случае рассогласование между отрицательной чертой и положительным поведением поддерживается путем упорного навязчивого приписывания себе этих отрицательных черт. Точнее, это боль от рассогласования с плохим критерием, когда мы видели стыд от незаслуженной похвалы. «Меня похвалили, но я на самом деле плохой, и они во мне ошибаются». Человек с таким комплексом неполноценности парализован и постоянно ошибается, как это происходит в притче о незадачливом столяре-надомнике.