Стяжатели - [7]

Вез профессора обратно на предельной скорости. На одном из поворотов профессор не выдержал:

— Уж если вам, голубчик, обязательно хочется сломать себе шею, делайте это без меня…

Женя не отозвался. Однако скорость чуть сбавил: «Шею не сломаю, а на орудовца нарвусь — по головке не погладит…»

…Женя так задумался, вспоминая вчерашнее, что не сразу сообразил, о чем говорит Мещерский.

— А ты правильный парень. Пойдешь ко мне шофером? Я скоро «Волгу» куплю.

— Мне и с Бережновым хорошо.

— Да разве я тебя сманиваю, чудак! По совместительству предлагаю. В свободное от службы время. Платить буду неплохо: за четыре часа в день полную ставку.

— Всех денег не заработаешь, Павел Сергеевич. Да и не в деньгах счастье.

— И то правда.

— Тем более, я учусь. У меня времени совсем нет. — Женя был доволен, что Мещерский перестал приставать к нему с вопросами о том, что он вчера сообщил Бережнову, и поэтому разговорился. — Да и вам, Павел Сергеевич, к чему лишние деньги на шофера тратить? Получите права, сами будете машину водить. И не четыре часа в день, а сколько вздумается! И жена ваша выучится.

Мещерский рассмеялся:

— Нонна Владимировна спит и во сне видит, как будет выглядеть за «баранкой». Еще машины нет, а она себе специальный туалет заказала. Автомобильный.

«Денег, видно, куры не клюют! — с неприязнью подумал Женя. Тут же раскаялся. — Завидуешь, Женька? Да нет, разве самую малость… Каждому овощу свое время. Кончу институт, заживу не хуже Мещерского. И на машину скоплю, и Зинушке на «автомобильный» костюм». Он усмехнулся.

— Чему улыбаешься?

— Да так! — Женя уже перестал злиться. — Приехали, Павел Сергеевич.

Мещерский, сбросив в прихожей шубу, спросил домработницу:

— Нонна Владимировна дома?

— Нету ее. С утра к портнихе уехала. Вас Николай Николаевич дожидается.

— Знаю.

Мещерский торопливо прошел в кабинет. Увидел, что Бережнов сидит за столом. Перед ним остывший стакан чая.

— Здравствуйте, Николай Николаевич.

— Садись, Павел. Мне надо с тобой посоветоваться.

— Слушаю вас.

Бережнов поднялся. Шагая по кабинету и время от времени вытирая платком взмокшие от волнения ладони, начал рассказывать. Закончив, остановился перед креслом, на котором сидел Мещерский:

— Что скажешь?

— Плохо, Николай Николаевич.

Бережнов нетерпеливо качнул головой:

— Это мне и без тебя известно.

Повернулся. Опять зашагал.

Мещерский для чего-то переставил пепельницу на другой конец стола, потом снова придвинул. Как всегда, в первую очередь подумал о себе: во вред или на пользу может обернуться лично для него вся эта история с Эдиком? «На пользу!» — решил он, наконец. Мягко сказал:

— Вы ведь знаете, Николай Николаевич, для вас я готов сделать все возможное… и даже невозможное.

— Знаю, — устало согласился Бережнов. — Поэтому и приехал.

— Я ценю… — В голосе Мещерского звучали признательные нотки, хотя он при этом подумал: «обходится мне это недешево!» — Высоко ценю ваше доверие. С чего же мы начнем? С адвоката по-моему. Найдем такого, который сумеет свести на нет всю доказательную часть, предъявленную следствием суду. Конечно, потребуется помощь самой пострадавшей, а главное ее родителей.

Бережнов снова круто остановился перед Мещерским.

«Навис, как скала, — подумал Мещерский. — Ничего, эта скала скоро рассыпется мелким гравием».

— Ты понимаешь, что говоришь?! Родители девушки постараются засадить Эдика покрепче…

— Их надо предварительно обработать. Как можно скорее. Лучше всего это сделает адвокат. У меня есть один на примете. Дорого берет, подлец! Но не в деньгах счастье, как говорит ваш Женя. Нам что важно? Добиться, чтобы девушка и ее родители согласились дать нужные показания. Если она заявит, что сошлась с Эдиком добровольно, а потом поссорилась и со злости побежала в милицию, — этого будет вполне достаточно, чтоб признать Эдика невиновным. При хорошем адвокате суд в эту версию поверит.

— С какой стати девушка будет давать такие показания?!

— Потому что Женя ваш все-таки неправ, — загадочно проговорил Мещерский.

— При чем тут Женя? Что за чепуху ты мелешь!

— Женя не прав, — повторил Мещерский. — Счастье все же в деньгах. Вы задарите девчонку и ее родителей. Пообещаете, что Эдик женится, и сдержите свое обещание. Все ваши подарки будут свадебными подарками. Серебряные ложки, вилки, ножи, золотые безделушки, мебель для квартиры новобрачных. Наконец, тесть с таким положением, как у вас, тоже дело не последнее.

— Возможно… Но где я возьму такие деньги? Заведу печатный станок для фальшивой монеты что ли?

— Слишком рискованно! — рассмеялся Мещерский. — Фальшивомонетчики долго на свободе не задерживаются. Есть более простой, и безопасный способ.

— Какой же?

Прежде чем ответить, Мещерский взял папиросу:

— Разрешите, Николай Николаевич?

— Кури.

Мещерский глубоко затянулся. «С папиросой думается легче. Прочищает мозги. Бить следует наверняка. Промахнешься — у самого слетит голова». Нет, сказать прямо нельзя. Надо сначала прощупать:

— Николай Николаевич, вы отчетливо представляете себе, что грозит Эдику?

— До пятнадцати лет! — быстро отозвался Бережнов. Наливаясь гневом, крикнул. — Пусть сидит, мерзавец! Он этого заслужил.