Ступени любви - [48]
Неожиданно в замке повернулся ключ, и на пороге показалась страшная старуха, окинувшая её взглядом недобрым и озлобленным. Однако, заметив её слезы и оглядев темницу Лучии, поджала губы. Оказалось, что старуха принесла ей поесть, и, развязав узелок, достала кусок сала, свежий хлеб и несколько пирожков с тыквой. Лучия хотела поблагодарить старуху, но язык не слушался, однако, заметив, что та уходит, в ужасе спрыгнула на пол.
— Постойте! А как же… как я останусь тут ночью?
Старуха обернулась, снова испугав Лучию недоброжелательным взглядом колдуньи, и почесала кончик длинного носа.
— Об этом бы родне твоей подумать надо было, девочка… Завтра похороны. Никому до тебя дела будет… Ладно, ешь пока.
Через четверть часа старуха вернулась с двумя лоскутными одеялами и помогла Лучии расстелить их на лавке.
— А как же… здесь крыса!
— Не съест она тебя, — досадливо обронила старуха и исчезла за дверью. В замке ржаво проскрипел ключ.
На следующий день старуха принесла ей поесть ближе к полудню, потом исчезла почти до ночи. И так прошло три пустых и сумрачных дня. Но когда на четвёртый день в прорезях решётки на окне показался месяц, старуха снова пришла и подтолкнула Лучию, поднявшуюся ей навстречу, к дверям. Лучии почему-то стало страшно: глаза старухи были сплошь чёрными.
Старуха провела её по тёмному коридору, крутым ступеням и наконец втолкнула в просвет тяжёлой дубовой двери. Лучия испуганно вздрогнула: перед ней стоял высокий рыцарь с мрачными глазами и лицом, хранящем следы какого-то недуга. Он, обратившись к старухе, назвав её Катариной, попросил увести собаку, и Лучия разглядела у полога постели большого пса. Катарина, встретившись с мужчиной глазами, хотела что-то сказать ему, но, подумав, позвала собаку и исчезла за дверью.
— Ты, стало быть, Реканелли… — не спрашивая, но утверждая, произнёс мужчина. Взгляд его темнел и наливался яростью, — дочь Родерико Реканелли. Ты знаешь, кто я?
Лучия, испугавшись его взбешённого взгляда, отступила к самой двери и в ужасе покачала головой. И тут же её сотрясла догадка. Она поняла, что перед ней граф Феличиано Чентурионе — в разрезе его глаз мелькнуло сходство с Чечилией.
— Стало быть, догадалась… — Чентурионе зло усмехнулся.
Он был взбешён. Эта красотка из проклятого рода стояла перед ним невинная, как овча, сияя румянцем, а его брат, его любовь и надежда, был убит мерзейшей родней этой девки.
— Мой мальчик, мой Челестино… твой брат убил его…
Феличиано бездумно подтолкнул девку к пологу кровати и сорвал с неё платье. Лучия сжалась и закричала, но он уже опрокинул её на постель и зажал ей рот рукой, навалившись на неё всей тяжестью. Он овладел ею быстро и зло, и даже не заметил, как на какое-то мгновение её взгляд померк. В голове Лучии пронеслись слова Чечилии про копье, крик замер в горле, потом всё погасло. Очнулась она глубокой ночью, с испугом вспоминая произошедшее. Чентурионе в комнате не было. Не было вообще никого, везде была страшная глухая ночь, камин погас, в нём тлели серо-коричневые головёшки и чёрные угли. Иногда в прогалинах сгоревших поленьев вспыхивало и тут же угасало пламя. Лучия с трудом поднялась и села у камина, глядя на серебрящуюся кромку золы. Граф Чентурионе обесчестил ее и надругался над ней. Это она поняла. Он отомстил ей за гибель брата? Лучия закусила губу. Но разве она виновата? За что он так? Разве она могла бы помешать мужчинам — братьям и отцу? Что с ней теперь будет? Лучия старалась не думать о только что пережитом, неосмысленно понимая, что это убьёт её. Просто сидеть и смотреть на тлеющие головёшки — вот в чём было теперь её спасение.
Она подула на угли, и они вспыхнули.
На рассвете пришла Катарина, снова окинула ее мрачным взглядом и, казалось, без слов поняла, что произошло. Старуха повела её по лестницам и коридорам, и Лучия подумала, что ее снова ведут в тюрьму с крысами. Но ей было уже всё равно. Всё теперь было безразлично. Но пришли они в маленькую комнату, обставленную очень бедно. Катарина обронила, что в бочке в углу есть горячая вода и ей, Лучии, велено здесь оставаться. Лучия кивнула. Ей было все равно. Катарина вышла, снова бросив на неё тяжёлый, мутный взгляд.
В скважинах замка повернулся ключ, и шаги старухи стихли.
Лучия медленно подошла к окну. Нет, она не собиралась бежать, отчаяние её было неосмысленным, оно, как необоримый яд, уже вошло в неё и сейчас тихо струилось по венам. Она хотела умереть. Резко распахнула тяжёлые шторы.
Увы. На окнах были чугунные решётки.
Теперь Лучия разрыдалась — отчаянно и горько, и не могла остановить поток слез до тех пор, пока не почувствовала, что пол кружится под ногами и её бьёт озноб. С усилием поднялась и поплелась к бочке. Глядя на разорванное и окровавленное платье, снова зашлась слезами, и, пока согревалась в воде, плакала. Наконец, вылезла и, дрожа, замерла на плитах пола. В спальне стоял сундук, замка на нём не было. Лучия подумала, что там может быть платье, и не обманулась: поверх белья и одеяла лежала холщовая симара.
Часы медленно текли, час за часом, за окном просияло солнце, Катарина принесла ей поесть и положила на стол Псалтырь, и Лучия пробормотала слова благодарности. Потом, после ухода старухи, веки Лучии смежились, и она погрузилась в тяжёлый сон, проснулась же ближе к вечеру от колокольного звона. Все последующие дни в замке ничем не отличались от этого, она сидела под замком, молилась, иногда сквозь прутья решётки оглядывала прилегающие к замку скалы и сине-зелёные воды в речной излучине. Старуха приносила ей поесть и, не говоря ни слова, исчезала.
Автор предупреждает — роман мало подходит для женского восприятия. Это — бедлам эротомании, дьявольские шабаши пресыщенных блудников и сатанинские мессы полупомешанных ведьм, — и все это становится поприщем доминиканского монаха Джеронимо Империали, который еще в монастыре отобран для работы в инквизиции, куда попадал один из сорока братий. Его учителя отмечают в нем талант следователя и незаурядный ум, при этом он наделен ещё и удивительной красотой, даром искусительным и опасным… для самого монаха.
Сколь мало мы видим и сколь мало способны понять, особенно, когда смотрим на мир чистыми глазами, сколь многое обольщает и ослепляет нас… Чарльз Донован наблюдателен и умён — но почему он, имеющий проницательный взгляд художника, ничего не видит?
Как примирить свободу человека и волю Божью? Свобода человека есть безмерная ответственность каждого за свои деяния, воля же Господня судит людские деяния, совершенные без принуждения. Но что определяет человеческие деяния? Автор пытается разобраться в этом и в итоге… В небольшой привилегированный университет на побережье Франции прибывают тринадцать студентов — юношей и девушек. Но это не обычные люди, а выродки, представители чёрных родов, которые и не подозревают, что с их помощью ангелу смерти Эфронимусу и архангелу Рафаилу предстоит решить давний спор.
Это роман о сильной личности и личной ответственности, о чести и подлости, и, конечно же, о любви. События романа происходят в викторианской Англии. Роман предназначен для женщин.
В наглухо закрытом склепе Блэкмор Холла двигаются старые гробы. Что это? Мистика? Чертовщина? В этом пытается разобраться герой романа. Цикл: «Лики подлости».
Кто не желает стать избранником судьбы? Кто не хочет быть удостоенным сверхъестественных даров? Кто не мечтает о неуязвимости, успехе у женщин, феноменальной удачливости в игре? Кто не жаждет прослыть не таким как все, избранным, читать чужие мысли и обрести философский камень? Но иронией судьбы все это достается тому, кто не хочет этого, ибо, в отличие от многих, знает, кому и чем за это придется заплатить.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.