Ступени к Храму - [124]

Йыр, и угораздило же Ленку подвернуть ногу! Вемиль, конечно, не лошадь – ей такое повреждение мало мешает, но все-таки было решено, что, пока она не сможет двигаться наравне с остальными, не хромая, мы отсюда не уедем. Магия свое дело сделала, к утру не должно было остаться и воспоминаний о неприятном инциденте, но один дневной перегон мы теряли.

В трактире было людно, хотя свободный столик мы все-таки отыскали. Позвали разносчицу, заказали у нее фирменное блюдо, попросив только, чтобы оно было действительно съедобным. Та уставилась на меня как на кого-то смутно знакомого, старательно сморщила лоб, но вспомнить так и не смогла. Оно и к лучшему: чем меньше людей меня вспомнят – тем больше шансов обойтись без рецидива.

– Как ты думаешь, за Ленкой будут хорошо ухаживать? – беспокоилась Тая.

– Уверена, – усмехнулась я.

– С чего ты взяла? – не успокаивалась та.

– С того, что я, в отличие от вас, не гнушаюсь пользоваться магией для создания необходимой репутации, а после фирменного пламени в зрачках мне еще никто не посмел принести несвежий обед или плохо проследить за моей лошадью, – с истинной ведьминской злобностью улыбнулась я.

– Иньярра, но так же нельзя, так нечестно. Мы не должны использовать нашу силу во вред! – взвилась Лия.

– А я разве причинила кому хоть какой-нибудь вред? – искренне удивилась я. – От зажженных глаз еще никто не умирал.

– В сочетании с твоим трупным цветом лица и злобно перекошенной физиономией жди когда-нибудь инфаркта, – просветила меня Лия. Я честно постаралась дать ей в лоб, но не достала, а вставать и обегать стол было лень.

– Здесь всегда такое великолепное обслуживание? – спросила у меня Тая, тоскливо глядя туда, где уже четверть часа назад бесследно испарилась наша официантка.

– А почему ты у меня спрашиваешь? – удивилась я. – Мне самой интересно…

– Ой, да брось ты, Иньярра, как будто сразу не видно, что ты здесь уже была, причем не так давно! – фыркнула Ильянта.

– А по чему видно? – насторожилась я.

– По тому, что никто больше не сумел понять ни слова из бессвязных обрывков слов того пьянчуги у ворот, а ты сразу же безошибочно привела нас к трактиру. Отсюда вывод: местоположение сего малогостеприимного заведения ты и так знала, спрашивая только для проформы.

– Какие мы логичные! – язвительно фыркнула я.

– Так чего нам-то врать? – скопировала фырканье Лия.

– Да так, – нахмурилась я. – Воспоминания не самые радостные.

– Кто б сомневался, – хмыкнула Тая. – Рассказывай тогда, чтобы нам хоть знать, за что тебя внезапно схватили и сожгли, с нами не посоветовавшись.

– Это я и сама хотела узнать в прошлый раз, – медленно проговорила я, кроша в пальцах корку черствого хлеба.

– Сожгли, что ли? – удивленно-насмешливо фыркнула Лия. – Да плюнь ты и разотри! Со мной этого добра знаешь сколько раз было!

– Со мной тоже, – неопределенно отозвалась я. – Но никогда – так.

– Как? – нахмурилась Тая.

– А, не хочу вспоминать! – отмахнулась я, кивая подругам за спину, где наконец-то появилась разносчица с нашим заказом.

– Картошка толченая, курица жареная, салат капустный, – равнодушно проговорила девица, шлепнув перед нами три тарелки с едой. – Платить сейчас будете?

– Нет, потом, – мило улыбнулась я. – А кипятка у вас, почтенная, не найдется?

– Два сантэра, – невозмутимо потребовала разносчица, вытирая руки о передник, заляпанный всем подряд – от вчерашнего борща до прошлогодних сосисок.

– Возьмите, – улыбнулась я, протягивая девушке пару монет. Та сгребла деньги в карман фартука и отошла.

Тая подозрительно принюхалась к размазанной по тарелке еде и повернулась ко мне:

– Так о чем мы говорили?

– О пользе склероза, – язвительно усмехнулась я, пододвигая к себе вилку.

Тая несколько минут хмурилась, раздираемая голодом и желанием меня убить, но потом все-таки решила вопрос в пользу еды, невнятно пробурчав:

– Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.

– То-то и оно. – С обаятельной улыбкой на губах я воткнула вилку в капустный салат.

– Сейчас доем – и прибью, – пообещала Тая, впиваясь в жилистую куриную ляжку. И, разумеется, тут же намертво завязла в ней всеми зубами, жалобно мыча и пытаясь отодрать курицу, желательно – не оставив на ней полного комплекта клыков.

– Жажда крови ни к чему хорошему не приводит, – поучительно просветила я ее, стряхивая ошметки капусты под стол. Не знаю, кто придумал назвать позапозапозапрошлогоднюю капусту, посыпанную крупными кольцами вышибающего слезу репчатого лука, громким словом «салат», но мой желудок с этим фантазером был категорически не согласен.

Тая наконец-то с треском выдрала то ли курицу, то ли зубы и, обиженно отложив подкинувшую такую гадость ножку в сторону, занялась увлеченным размазыванием картошки по тарелке. Серо-крахмальная застывшая масса не вызвала бы аппетита даже у очень голодного тролля, – что уж говорить о ведьме-эстетке?

– Дивный обед, – тоскливо протянула она, со вздохом отставляя тарелку в сторону. – Кстати, а где мы поселимся?

– Полагаю, здесь же, только на втором этаже, – пожала я плечами, кладя на салфетку обглоданную кость. В отличие от Таи, попавшееся мне крылышко было вполне съедобным и даже, пожалуй, вкусным. Правда, картошка оставляла желать лучшего…