Студенты. Книга 1 - [5]

— Ага, понятно. Ты — Никин жених, — и весело засмеялся. — Чего стоишь? Проходи, — предложил мальчишка, беря Савву за руку. — Телевизор смотреть будем. Кино про разведчиков идёт. Сила!

— А ты что, один?

— Ага, родичи пошли к соседям, они скоро вернутся. Но ты не дрейфь, они с понятием. Нике, конечно, достанется потом.

Тут только до Саввы дошло, что речь, видимо, идет о Веронике Смолиной, той девчонке, с которой он сегодня познакомился и которая ему так понравилась. Он даже ущипнул себя за ногу: не может быть! «Одна случайность приносит другую», — вспомнил он свою математичку Изольду Михайловну по прозвищу Костыль: она ходила с костылем из-за болезни правой ноги, которая слегка приволакивалась при ходьбе.

— А где же Ника? — вдруг спросил малыш. — Она, кажется, на школьный вечер собиралась. Уж так наряжалась, так расфуфырилась, словно русалка, — опять засмеялся мальчишка. — Ну, пойдём, что стоять-то будешь. В ногах правды нет!

— Да ты извини, я только на минутку. За мной гонятся, и я сюда случайно забежал. Верно, верно! — поспешил добавить Савва, видя, что мальчик не очень-то поверил в это.

— А кто гонится?

— Не знаю, около школы на меня напали с ножом. Я отбился — и вот, бегу. А тут у вас калитка открыта и дверь. Решил у вас отсидеться, если не выгоните.

Лицо мальчишки сделалось серьезным.

— Да ты, я смотрю, не шутишь. Вон и рубаха порвана.

Савва только сейчас обратил внимание, что красивая в разноцветную клетку рубашка действительно разорвана около ворота.

— Вот что. Ты давай проходи, а я сейчас дверь на крючок — и отсидимся, пока родители не придут.

Он оттолкнул Савву и защёлкнул крючок на двери.

— Проходи, не стой истуканом.

Савва отошёл от двери, подошёл к столику и сел на табурет.

— Как зовут-то тебя? — спросил любопытный мальчишка.

— Саввой.

— Ого! — не то одобряя, не то удивляясь произнёс мальчишка. — А меня — Костя. Все, правда, Котькой зовут, но я не обижаюсь. Хоть горшком назови, только в печку не ставь! — добавил он совсем уж серьезно, по-взрослому. — Давай так: я тебе сейчас найду отцовский кастет, он у каких-то ребят в ДОСААФе отнял. Дам тебе на всякий случай. И дождемся батю: он посмотрит, кто там есть. А я тебя потом через соседку тетю Грушу выведу на соседнюю улицу, через лаз в заборе. А там прямиком по переулку будешь на вокзале. Ну, а там всегда милиция дежурит.

— Идёт, идёт, Костя. Только давай родителей не будем ждать, а я сразу с тобой через забор уйду. Ты только покажи, я сам найду, как уйти.

— Ладно, не дрейфь. Я сейчас выйду, посмотрю, что во дворе, а потом мы с тобой пойдём.

— Нет, не так. А если он на тебя накинется? Может, это маньяк какой, я ж не знаю, что за человек за мной гнался.

— Да ты, Савва, меня не знаешь. Я ведь не просто так — возьму кочергу. Батя всегда с ней выходит, когда кто к нам ночью постучится. Да и потом, я же маленький, незаметный. Посмотрю и вернусь.

Пока Савва обдумывал, как поступить, Костя откинул крючок и выскочил на веранду. Савва кинулся было за ним, но остановился — не навредить бы мальчишке. Минут через пять Котька вернулся.

— Никого рядом, правда, у соседкиного дома кто-то на лавочке сидит. Мне не видно, кто, но огонёк от папиросы я заметил. Может, тот, кто за тобой гнался? Так что если не хочешь у нас оставаться, идём, провожу, пока тот сидит…

Через полчаса Савва уже ходил по перрону вокзала, не заходя в зал. Он рассудил, что если его будут искать, то наверняка заглянут и туда. Заметив отходящий в нужном ему направлении товарный поезд, Савва быстро зашагал вдоль насыпи и, улучив момент, запрыгнул на площадку пульман-вагона, гружёного дровами. Ещё через десять минут перед самым его родным разъездом, 207-м километром, где поезда всегда сбавляли скорость, Савва, легко оттолкнувшись от подножки вагона, спрыгнул на насыпь и пробежал несколько метров вслед за уходящим поездом. Он был почти дома. Савва оправил куртку и зашагал в сторону светящихся тусклым светом окошечек казарменных домов железнодорожных рабочих. Разъезд и ночью жил своей неторопливой, но полной достоинства трудовой жизнью.

* * *

Савве казалось, что инцидент был исчерпан. Но не тут-то было. Уже утром следующего дня его встретил на вокзале какой-то вёрткий паренёк и спросил:

— Ты Савва Мартынов?

— Я, — ответил он.

— С тобой наш бугор хочет поговорить.

— А где он? — оглядываясь вокруг на идущих на работу взрослых и спешащих в школу учеников, спросил теперь уже Савва.

— Пойдём со мной. Тут недалеко, прямо за гайкой, — ответил паренек и побежал в сторону магазинчика, стоявшего чуть поодаль перрона и по форме действительно напоминавшего шестигранную крупную гайку.

Савва молча следовал за ним.

— Ты куда? — спросил приятеля Лёшка Гринин.

— Да на минутку отойду, дело ко мне есть у местных горилл. Да ты иди, я тебя догоню. Только узнаю, в чём дело, и следом.

— Ладно, только ты не задавайся, один-то, — крикнул вслед Савве Лёшка и, взяв под мышку брезентовую сумку с книгами, пошёл в сторону школы.

За магазином одиноко стоял огромный и лохматый Алька Русан. Большое чёрное родимое пятно на его щеке выглядело как клеймо. Посмотрев на довольно щупленького, в легкой спортивной курточке Савву, Русан скривил губы и спросил: