Студенты - [5]
– Лорд, что за выражения, – рассмеялся Шацкий, – за кого вы меня принимаете?
– В таком случае я ничего не понимаю…
– Да вы еще меньше, мой друг, поймете, если я вам скажу, что у меня в кармане тысяча рублей и я чист, как слеза.
Шацкий щелкнул пальцами и перекрутился на одной ноге.
– Во-первых, я вам не друг, а во-вторых, князь, позвольте по поводу последнего пункта остаться при особом мнении…
– В таком случае я не могу больше продолжать с вами беседу и потому…
Шацкий снял свою английскую фуражку.
– Можете убираться ко всем чертям, барон.
– Вы начинаете сердиться – это к вам не идет, – ответил Шацкий уже издали.
– Как все-таки досадно, что мы связались с ним, – проговорил Корнев, – он нам всю дорогу испортит.
– Ну черт с ним, – ответил Ларио, – давай раздавим еще по кружечке.
И Ларио с чувством прижал ноготь к столу.
– Да ведь так мы с тобой налижемся, пожалуй.
– От пары пива? Хо-хо-хо! Как ты глуп еще, Вася! Человек, пару!
Еще выпили пару.
Ларио, по мере того как пил, делался все оживленнее, а Корнев как-то все больше и больше слабел.
– Нет, я больше не буду, – уперся Корнев после третьей кружки. – У меня голова слабая, я не могу. Ты пей, а я посижу.
– Вася, не выдавай!
– Оставь!
– Вася, будь друг! Ты ведь еще мальчишка, а я в Питере уже был и, как свои пять пальцев, знаю… приедем – все покажу. Вася, голубчик, выпей, уважь, будь друг.
Корнев блаженно улыбался и наконец как-то отчаянно махнул рукой.
– Вася, друг! понимаешь, друг! Мальчик, два пива!
– Я боюсь только, – ответил Корнев, – что ты, Петя, скандал в конце концов сделаешь.
– Я, скандал? Я?!
И Ларио с чувством и упреком уставился в Корнева.
– Вася?! Ты мой лучший друг. За кого ж ты меня принимаешь? Видишь эту вот кружку, – больше ни-ни! Понимаешь, Вася? Эх, Вася, ведь ты думаешь, я пью для удовольствия – нет! Для куражу пью. Робкий я, Вася! Как народ – так, кажется, сейчас бы сквозь землю провалился, – не знаю, куда руки, куда ноги девать, а как выпьешь, и ничего, – ходишь себе, точно никого нет. Вот и сегодня – народу много приедет, ну, я и подбадриваюсь.
– Не перебодрись только.
– Небось я знаю себя. Я, Вася, все знаю, все вижу, только скромность моя, Вася… Вот, Вася, хоть тебя взять. Думаешь, не вижу? А Наташа Карташева?
– Что Наташа? – спросил, стараясь придать себе равнодушный вид, Корнев. – Тебе понравилась?
– Вася, не финти, мне наплевать на Наташу, а вот твое рыльце в пушку. Подлец, Вася: краснеешь, врешь, меня не надуешь.
И Ларио залился громким, каким-то неестественным смехом.
– Вот ты говорил, что не захмелеешь…
– Врешь, врешь, я не захмелел. Только ты брось всех этих порядочных, Вася, – все они ломаки. Нет в них наивной простоты, и страсть, страсть их пугает. Пугает! Понимаешь?
– Послушай, на нас смотрят.
– Начхать! Слушай, Вася! Я тебя познакомлю в Питере со швейками. Я, Вася, больших не люблю. Я люблю маленьких. Эх, Вася, ненасытный я!.. Я тигра лютая, Вася… я крови хочу!!
И Ларио вдруг зарычал на всю платформу.
– Послушай?!
Входившие мать Корнева, сестра его, Семенов и Долба искали глазами Корнева.
Семенов и Долба приехали проводить.
Долба и Вервицкий оставались в одном из южных университетов.
– Вот он!
Когда все подошли, Маня Корнева сказала брату:
– Вася, как тебе не стыдно! Маменька, посмотрите.
Она показала на кружки пива.
– Васенька, миленький мой, – произнесла как-то автоматично мать Корнева. – Как же тебе не стыдно?
Корнев смущенно махнул рукой.
– Ну, что вы, маменька, в чем тут стыд, какой тут стыд? Ну, выпили кружку пива, ну, что ж тут такого?
– Как же так, Вася, ты молодой человек, у тебя сестра на возрасте.
– Ну и слава богу, – перебил ее Корнев, – вот я сейчас заплачу, и пойдем.
– Нет, я плачу, – перебил его Ларио.
– Ну, черт с тобой, плати ты.
– Ах, Васенька, опять ты эти слова!
– Полноте, маменька, все это пустяки. Слова как слова. Это вот дворянам надо слова разбирать, потому что они дворяне, а мы с вами, маменька, люди маленькие.
– Маленькие, сыночек, маленькие… Васенька! Только зачем же ты все-таки это пиво пьешь – нет в нем добра, Вася. Ох, ножки мои, ножки, совсем не могу стоять – посади меня, Васенька!
И старушка Корнева тяжело опустилась на скамью.
Приехали наконец и Карташевы: Аглаида Васильевна, Наташа, Тёма и брат Аглаиды Васильевны, высокий господин с большим добрым рябым лицом. Аглаида Васильевна выписала брата из его маленького имения с тем, чтобы он поселился у нее и вел ее дела. Он приехал как раз в тот день, когда уезжал Карташев. Он говорил сестре «вы» и был в полной от нее зависимости.
– Я не перевариваю, – сказал Корнев, – Карташева возле матери: она вьет из него веревки.
– А Наташу перевариваешь? – спросила сестра.
– Ну, Наташа, – кивнул головой Корнев. – Он в подметки не годится своей сестре. Она цельная натура. Впрочем, и он отличный парень, и я люблю его от души.
Корнев благодушно махнул рукой.
– Но только чувствую…
– А вы не чувствуете, Васенька, что от вас, как из пивного бочонка, несет пивом?.. – спросила сестра.
– Это не вашего ума дело, – ответил ей брат. – Вы вот слушайте, что вам говорят, и ладно будет.
– Ах, Вася, не обижай сестру на прощанье.
– Маменька, ее никто не обижает, она сама всякого обидит…
![Тёма и Жучка](/storage/book-covers/0c/0c447844f8ad4c80be652f6c2794a0edefe53c40.jpg)
Произведение из сборника «Барбос и Жулька», (рассказы о собаках), серия «Школьная библиотека», 2005 г.В сборник вошли рассказы писателей XIX–XX вв. о собаках — верных друзьях человека: «Каштанка» А. Чехова, «Барбос и Жулька» А. Куприна, «Мой Марс» И. Шмелева, «Дружище Тобик» К. Паустовского, «Джек» Г. Скребицкого, «Алый» Ю. Коваля и др.
![Детские годы Багрова-внука. Детство Тёмы. Рассказы](/storage/book-covers/c3/c3995f99671af0f227851b09a4bd99d829547589.jpg)
В том включены избранные произведения русских писателей-классиков — С. Т. Аксакова, Н. Г. Гарина-Михайловского, К. М. Станюковича, Д. Н. Мамина-Сибиряка.
![Женское любопытство](/storage/book-covers/a3/a3211143352ff51eab1aea03f88c1cf43144c1ab.jpg)
«Там, где Амноку с китайского берега сжали скалы Чайфуна и отвесными стенами спустились в нее с высоты, Амнока, обходя эти горы, делает десять ли вместо одной ли прямой дороги. И вот почему...».
![Книжка счастья](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Рождественские истории. Книга 4](/storage/book-covers/81/81fb7f657ee56b94a6c0dd76c1becdea176cc0e3.jpg)
Четвертая книга из серии «Рождественские истории» познакомит вас с творениями русских писателей – Антоном Чеховым, Федором Сологубом и Николаем Гарином-Михайловским. Рождественскими мотивами богаты рассказы Чехова, в которых он в легкой форме пишет о детстве и о семье. Более тяжелые и философские темы в рассказах «накануне Рождества» затрагивают знаменитый русский символист Сологуб, а также писатель и по совместительству строитель железных дорог Гарин-Михайловский. «Рождественские истории» – серия из 7 книг, в которых вы прочитаете наиболее значительные произведения писателей разных народов, посвященные светлому празднику Рождества Христова.
![Восточная и Центральная Азия](/storage/book-covers/ab/ab6af7e7b5d3b7b5619e140da73e182848499732.jpg)
Мифы и легенды народов мира — величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе — шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана Брюллова и Боттичелли. Настоящее издание — это попытка дать возможность читателю в наиболее полном, литературном изложении ознакомиться с историей и культурой многочисленных племен и народов, населявших в древности все континенты нашей планеты. В данном томе представлены верования и легенды народов Восточной и Центральной Азии, чья мифология во все времена была окутана завесой тайны.
![Наташа](/storage/book-covers/4f/4f3adaa9d0555d571d2c96376ac5ee01acea66a0.jpg)
«– Ничего подобного я не ожидал. Знал, конечно, что нужда есть, но чтоб до такой степени… После нашего расследования вот что оказалось: пятьсот, понимаете, пятьсот, учеников и учениц низших училищ живут кусочками…».
![Том 1. Романы. Рассказы. Критика](/storage/book-covers/a7/a75289456d9408041e9e5a732ad28497f13e452f.jpg)
В первый том наиболее полного в настоящее время Собрания сочинений писателя Русского зарубежья Гайто Газданова (1903–1971), ныне уже признанного классика отечественной литературы, вошли три его романа, рассказы, литературно-критические статьи, рецензии и заметки, написанные в 1926–1930 гг. Том содержит впервые публикуемые материалы из архивов и эмигрантской периодики.http://ruslit.traumlibrary.net.
![Том 8. Стихотворения. Рассказы](/storage/book-covers/27/273ac845d0f1043b3b9c00646ff37d42cc1bc1a8.jpg)
В восьмом (дополнительном) томе Собрания сочинений Федора Сологуба (1863–1927) завершается публикация поэтического наследия классика Серебряного века. Впервые представлены все стихотворения, вошедшие в последний том «Очарования земли» из его прижизненных Собраний, а также новые тексты из восьми сборников 1915–1923 гг. В том включены также книги рассказов писателя «Ярый год» и «Сочтенные дни».http://ruslit.traumlibrary.net.
![Том 4. Творимая легенда](/storage/book-covers/cc/cc3a4a0154ca44d9c117797cb6049a8ce1953acf.jpg)
В четвертом томе собрания сочинений классика Серебряного века Федора Сологуба (1863–1927) печатается его философско-символистский роман «Творимая легенда», который автор считал своим лучшим созданием.http://ruslit.traumlibrary.net.
![Пасхальные рассказы русских писателей](/storage/book-covers/74/7492ec3bc7dbdde0f6f6a49554a83c2cf68b37d2.jpg)
Христианство – основа русской культуры, и поэтому тема Пасхи, главного христианского праздника, не могла не отразиться в творчестве русских писателей. Даже в эпоху социалистического реализма жанр пасхального рассказа продолжал жить в самиздате и в литературе русского зарубежья. В этой книге собраны пасхальные рассказы разных литературных эпох: от Гоголя до Солженицына. Великие художники видели, как свет Пасхи преображает все многообразие жизни, до самых обыденных мелочей, и запечатлели это в своих произведениях.
![Гимназисты](/storage/book-covers/21/2146646f7d3813f511517263eff08db56464cf64.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.