Студентка с обложки - [130]
Карлотта замолкает. Ее глаза впиваются в руку девушки рядом со мной.
— Снять! — резко говорит она.
Девушка сжимается.
— Это… это обручальное кольцо, — говорит она с запинкой по-английски. — Не снимать.
Карлотта протягивает руку. Нет! Как только обручальное кольцо снимают — болезненный процесс, судя по всему, — она продолжает:
— И шестое правило, последнее: держите глаза открытыми.
Смысл этого правила доходит до меня лишь через десять секунд, после того, как Карлотта приказывает нам пройти сквозь тяжелый занавес. Мы в темном зале, на подиуме, где так ярко, что кажется, будто мы идем по электрической лампочке. Глаза слезятся и щурятся.
— Стоп! — басит кто-то. — Тито? — Разойдитесь.
Мы расходимся по горизонтальной части подиума в форме буквы «Т».
— Номера три, пять, два — свободны, — говорит голос.
Номер два убегает, уже хлюпая носом. Я поворачиваю к себе карточку: забыла свой номер.
— Numero uno, не двигайтесь! Держите номера сбоку!
Несколько минут мы стоим втроем, нагие под жаркими лампами, а люди, которых мы не видим, говорят о нас, тихо, но оживленно.
Вот и все. Это Тито Конти.
— Хорошо, теперь пройдитесь, пожалуйста, начиная с numero uno.
Крест, накрест! Я крадусь! Я веду нашу группку по подиуму вперед и назад.
— Номер шесть, вы свободны. Номера один и четыре, станьте шире.
Я еще здесь — невероятно. Я смотрю в аудиторию. Мои глаза уже достаточно привыкли к этому свету, чтобы рассмотреть тела, которым принадлежат голоса. В трех рядах от меня — мистер Конти, такой же загорелый и красивый, как на фотографиях, в белой хлопчатобумажной рубашке, с ослепительно белыми зубами. Его окружает несколько сотрудников, одетых в разные оттенки серого: солнце и планеты.
— Не смотрите на мистера Конти! — шепчет Карлотта.
Точно, правило номер один. Я перевожу взгляд на какие-то пустые сиденья. Глаза жжет, но я пытаюсь держать их открытыми. В это время мистер Конти и его свита продолжают говорить, их голоса становятся все громче, вскоре они даже не пытаются от нас что-то скрывать.
— Numero quattro… Numero uno… Numero quattro. — Я почти ничего не понимаю, пока не слышу «cellulite… cellulite… cellulite…» — слово, которое, очевидно, вместе с «Колой» и «о'кей» стало частью всеобщего языка.
Вот и все. Это Тито Конти.
— Numero uno: повернитесь лицом к задней стене!
Я почти ничего не понимаю, в отличие от quattro. Она опускает голову, глаза красноречиво блестят. Похоже, она вот-вот расплачется.
— Numero quattro! Подбородок поднять! — басит голос.
Quattro становится по стойке «смирно».
— Grasso… cellulite… gamba, — жир… целлюлит… ноги, говорят голоса. Это я.
— Улыбнитесь!
— Brutto denti… brutto… multo brutto. — Плохие зубы… уродливые… очень уродливые.
Это про quattro. По ее щеке скатывается слеза.
— Numero uno, повернитесь лицом! Numero quattro, повернитесь спиной!
Вот и все. Это Тито Конти.
— Numero quattro, перестаньте рыдать!
Это какой-то бред.
— Нет!
Я это не просто подумала. Не прошептала. Я сказала это вслух. Громко.
— Ш-ш-ш! — шипит Карлотта.
Я прикрываю глаза рукой.
— Опустите руку! — басит Конти.
— Нет! — говорю я.
Я будто сорвалась с привязи. Я подхожу к краю сцены, не отводя глаз от дизайнера.
— Мы от вас в пяти футах — в пяти долбаных футах, — а вы говорите о моем целлюлите?! И о зубах этой девушки? Да она же красотка! Вы что, совсем?
На всех лицах написан тот же самый вопрос, только адресован он мне.
Вот именно. Я поворачиваюсь к numero quattro и неожиданно чувствую себя гораздо спокойнее:
— А мы что, тоже совсем? Неужели нам так страшно хочется работать у этого козла, что мы терпим такое обращение? Да нас тут за дерьмо держат!
Никто не двигается. Никто не моргает. Быстрые шаги Карлотты удаляются по коридору.
— Но не я. — Я поднимаю табличку с номером. — Не я! — Я хватаю картонку обеими руками. Я уже не прикрываю глаз, а тут очень светло — до невозможности, — и все-таки задираю подбородок, задираю высоко. И рву картонку. Numero uno с треском рвется пополам. — С меня хватит! Больше я сюда ни ногой!
Огромные диваны в цветочных чехлах, коврики в стиле «обюссон», люстры с бусами, старый кофр с проволочной клеткой для птиц наверху. Такое впечатление, будто агентство «Шик» подверглось нападению бабушек. Я осматриваю новый пейзаж, стоя в нескольких футах от Байрона, который водит по офису незнакомую мне девушку.
— Это называется винтаж — просто шик! Разве не идеально? — восклицает он. — Писк моды! Из Англии! Хотя, должен сказать, я и не думал, что так дорого облупить краску! Ну, как бы то ни было… о!
Байрон видит меня и бледнеет. Потом указывает на свой офис.
— Ты! Сюда!
Я прохожу к новому стулу из старой кожи. Байрон захлопывает дверь.
— Где ты была?
— В Балзаме.
— Эмили, ты ушла от Тито Конти, величайшего дизайнера Италии… Ты понимаешь, какая это ошибка? Огромная ошибка, огромная! От которой ты можешь не оправиться в течение всей карьеры. А потом взяла и поехала домой?!
— Я ухожу из моделей, — ровным голосом говорю я. — Я бросаю работу.
Долгое время Байрон просто смотрит на меня. Потом подходит и приподнимает прядь волос.
— У тебя концы чуть посеклись, хорошо бы подстричь.
— Э-э, спасибо.
Паскаль Лене (род. в 1942 г.) — один из самых ярких французских писателей XX века, получивший всемирную известность, обладатель многочисленных литературных премий, в том числе премии Медичи (1971) и Гонкуровской премии (1974).В эту книгу вошли два романа писателя — «Прощальный ужин» и «Неуловимая». Читатель окунется в утонченный мир чувств, любви и разочарований.
Кит даже не подозревает, чем обернется для него авантюра с подменой брата-близнеца Эвелина. Он влюбляется в его невесту! С момента их знакомства с Кресси прошло всего несколько дней, а оказалось: у них столько общего! Единственная проблема: красавица думает, что Кит – это… Эвелин. Как юноше не потерять возлюбленную, открыв ей правду?
На что готова женщина, чтобы устроить свою личную жизнь? Научиться секретам обольщения, познать искусство виртуозного секса, предугадать тайные желания… Однако это часто не срабатывает. Почему? И как достичь заветной цели? Светская красавица и писательница Кристина решает это выяснить. Подопытные кролики — неприступный олигарх и известный продюсер. Результатом Кристининых исследований должна стать книга — как манипулировать мужчинами. И любовный треугольник замкнулся.Умопомрачительные сексуальные приключения, романтические свидания, серенады под окнами, сумасбродные поступки на фоне светской жизни столицы… Для мужчин Кристина — мечта, для нее они — эксперимент?! Но любовь коварна, судьба непредсказуема, и еще неизвестно, кто будет смеяться последним — охотница или ее жертвы.
Две романтические истории в одной книге. Они пропитаны пряным ароматом дальних стран, теплых морей и беззаботностью аборигенов. Почти невыносимая роскошь природы, экзотические нравы, прекрасные юные девушки очаровывают и французского солдата Жана Пейраля, и английского морского офицера Гарри Гранта. Их жизнь вдали от родины напоминает долгий сказочный сон, а узы любви и колдовства не отпускают на свободу. Как долго продлится этот сон…
Вечная, как мир, история Золушки на этот раз разворачивается в Стране Восходящего Солнца — Японии. Внебрачная дочь крупного военачальника после смерти матери попадает во дворец отца. Мачеха поселила ее в маленькой каморке держала в черном теле, заставляла работать и хотела выдать замуж за старика. Красота и доброта Отикубо покоряют сердце знатного юноши Митиёри. Но коварство мачехи столь изощренно, что любовь молодых людей часто подвергается испытаниям. Злодейство и доброта, интриги и искренность, опыт зрелой женщины и простодушие юности.
…Кажется, совсем недавно богатейшая плантация Синди Лу стала приютом любви и верности Клайда Бачелора и его жены Люси. Только многое изменилось с тех пор: погибли в беспощадном огне пожара Люси, любимица отца Кэри и ее муж.И теперь в несравненном дворце подрастает Ларри — внук и наследник Клайда. Как знать, не станет ли его поездка во Францию роковой? Не принесет ли она ему встречу с большой, всепоглощающей страстью?..* * *Прекрасный роман “Любовь в наследство, или Пароходная готика” принадлежит одной из знаменитых романисток XX века Ф.П.