Строптивые фавориты - [12]

Мария не отличалась особой красотой, к тому же (в том вина изрядной примеси крови Тюдоров!) обладала рыжими волосами. На Британских островах это не считалось недостатком, но во Франции быть рыжей считалось постыдным, так что восхваления придворных поэтов следует воспринимать как типичные подношения, сдобренные порядочной долей лести. При французском дворе она вызывала неподдельное восхищение не столько красотой, сколько ученостью. Семь лет, прошедших с момента ее прибытия в Шотландию до заключения под стражу в Англии, она прожила, снедаемая бурными страстями: замужество со своим родственником лордом Дарнлеем[17], рождение сына, ужасная гибель мужа в результате заговора не без ведома Марии, вынужденное отречение от престола в пользу сына, пылкая любовь и опрометчивый брак с графом Босуэлом, полное поражение в попытках усмирить бунтующих предводителей шотландских кланов и бегство в Англию, где она стала пленницей Елизаветы.

Тут следует напомнить, что ввиду двусмысленного положения Елизаветы, которую отец объявил незаконнорожденной, а брак с ее матерью Анной — недействительным, было велико количество людей, считавших Марию законной претенденткой на трон Англии, тем более что ее бабка Маргарет была старшей сестрой Генриха VIII. Марии же была присуща совершенно гипертрофированная гордость, и она всегда демонстративно подчеркивала свое первостепенное право на корону Англии. Более того, находясь в заключении, пленница не переставала плести интриги и вдохновлять заговоры в свою пользу[18], причем активно просила о помощи для вторжения в страну глав иностранных государств, включая папу римского.

Естественно, Елизавета не собиралась уступать трон и всячески старалась подавить любые попытки Марии укрепить свое положение как претендента. Одно время на Марии собирался жениться трижды овдовевший герцог Норфолкский (1536–1572), самый богатый и родовитый вельможа королевства. Но шпионы Уолсингема быстро пронюхали об этом замысле, преследовавшем далеко идущие цели: Норфолк сам собирался сесть на трон Англии. У Елизаветы остались отвратительные воспоминания от пребывания в Тауэре, и она отправила туда герцога, которого по обвинению в государственной измене вскоре казнили.

Стремилась ли Елизавета действительно любой ценой избежать гражданской войны и сохранить покой в королевстве или ее неприязнь к Марии Стюарт была окрашена чисто женской завистью соперницы, не познавшей счастье супружества и материнства? Была ли лишенная прав шотландская королева действительно той безвинной жертвой, которой ее изображали поэты и писатели-романтики? Историки спорят об этом по сей день.

Когда в 1566 году Мария Стюарт произвела на свет сына, Елизавета, получив это известие во время танцевального вечера, прекратила исполнять фигуру и бессильно опустилась в кресло, с горечью промолвив:

— Королева Шотландии родила прекрасного сына, а я — бесплодная смоковница!

Но уже на следующий день, когда гонец, сэр Джеймс Мелвил, явился к ней с официальным сообщением, она весело приветствовала его непринужденным исполнением сложного танцевального коленца. Хитрый шотландец решил немного попугать ее и стал в мельчайших подробностях распространяться на тему тяжких родов Марии Стюарт.

— Ей так досталось, — разглагольствовал Мелвил, стараясь напустить страху на королеву-девственницу, — представьте, ее величество пожалела, что вообще вышла замуж. — Лукавый царедворец надеялся, что Елизавета раздумает вступать в брак и английская корона со временем отойдет к Шотландии.

Как известно, королева-девственница так и не решилась сковать себя цепями Гименея, но от мужского поклонения отказываться не собиралась. Помимо графа Лестера у королевы были еще фавориты заведомо платонические, к числу которых следует отнести отважных путешественников с пиратскими задатками — сэра Фрэнсиса Дрейка и сэра Уолтера Рэли. Последний вообще был весьма характерной личностью для елизаветинской эпохи: придворный, политик, моряк, воин, путешественник, исследователь и поэт, посвятивший королеве множество любовных стихов. В 1592 году он впал в немилость, когда на свет Божий выплыл его тайный брак с фрейлиной королевы Элизабет Трокмортон, родившей сына. Елизавета сочла этот союз по любви предательством и отправила супругов на пару месяцев одуматься в Тауэре.

В заключении Рэли написал поэму «Океан — Синтии[19]», сохранившуюся лишь в рукописи, из чего историки делают вывод, что она является искренним излиянием души человека, не предназначенным для посторонних глаз. Рэли представляет себя в поэме Океаном или водой. Тут надо пояснить, что королева, любившая давать прозвища своим придворным, называла его своей «Водой»[20]. Елизавета же выступает Синтией, богиней Луны, повелевающей приливами и отливами в зависимости от того, как прихотливо меняется ее настроение и, отсюда, милость к приближенным. В стихах Рэли чувствуется неприкрытая горечь, Луна становится олицетворением женского непостоянства. К тому же обычно поэты восславляли красоту и непреходящую молодость королевы-девственницы, Рэли же в этой поэме изображает ее как убывающую луну, т. е. стареющую женщину с увядающим телом и переменчивым умом, на который нельзя положиться. Автор явно и не помышлял о том, чтобы напечатать подобное крамольное творение.