Строптивая женщина - [3]

— В следующем году, в день твоего рождения, мы сможем пожениться. Что ты об этом думаешь? — Он подмигнул Андреа, и она прыснула.

Я сразу почувствовала себя совершенно спокойной. Похоже, круг замкнулся. Давид больше не мой любовник, он почти что супруг. Я вдруг ощутила, насколько я вымоталась, как будто позади осталась долгая трудная дорога.

Чуть позже я стояла в ванной и красилась. Вошла Андреа. Она переоделась: платье, большие серьги-кольца в ушах, туфли без каблуков. Ее кожа на руках, на шее и груди была очень светлой: как все рыжеволосые, она избегала солнца.

Она присела на край ванны. Эта привычка сохранилась у нее с детства — сидеть на ванне, пока я привожу себя в порядок.

— Возьми розовую помаду, — говорила она мне. Или: — Еще чуть-чуть краски на веки. — И мы смеялись, две женщины, надевающие шапки-невидимки, отправляясь в путешествие по джунглям жизни.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Да? — Я попрыскалась духами.

— Я встречаюсь с одним человеком. Его зовут Томас. Он вскоре защищает диплом по химии.

— Прекрасно!

— Я беременна.

Наши глаза встретились в зеркале. Я понимала, что от меня что-то требуется в такой ситуации: назидательная речь, крик радости, материнская мягкость. Но во мне бушевала только ярость.

— Ну и?.. — спросила я сухо.

Андреа встала. Ее лицо покраснело:

— Мы поженимся.

— А твоя учеба?

— Придется бросить.

Я резко повернулась к ней:

— Ты что, с ума сошла?

Она закусила губы. Еще одна детская привычка. В такие моменты ей бесполезно было что-либо доказывать.

Мы молча прошли обратно в комнату. Я уселась, взяла бокал и отпила глоток шампанского. Бабушка, думала я, почему у тебя такие злые глаза?

— Хочешь шампанского? — спросила я.

Она кивнула.

Я попыталась взять себя в руки и взглянуть на вещи трезво. Конечно, это ее законное право— произвести на свет ребенка. Конечно, я рада, что рядом с ней будет милый, достойный человек. Я вполне могу поддержать ее материально, чтобы она могла учиться и одновременно содержать ребенка.

— Не волнуйся, мама. Мы с Томасом собираемся поддерживать страшно старомодные отношения.

Андреа объяснила, что Томас взял кредит на строительство дома. У него уже есть в перспективе рабочее место — в той самой фирме, которая финансировала его дипломную работу. Следовательно, он будет кормильцем, а она — домохозяйкой.

— Ах, вот как! — иронически заметила я. — Ты, оказывается, очень хочешь печь пироги, варить вишневый джем, подшивать гардины… Знакомая песня! А что ты станешь делать, если твой брак окажется неудачным? Или вдруг твой Томас попадет в катастрофу и останется инвалидом? Как ты тогда будешь зарабатывать на жизнь? Приготовлением вишневого джема?

— Я прекрасно знала, что ты именно так и прореагируешь! — запальчиво воскликнула она.

— А чего ты ждала? Что я от радости до потолка подпрыгну?

— Но это ведь не твоя жизнь! Что ты так волнуешься? Я хочу иметь семью.

— И полностью зависеть от мужчины?

— Боже мой! Почему ты свой неудачный опыт должна распространять на других?

Я попыталась объяснить ей, что женщина без профессии и образования обречена на вечную зависимость, в чем ей обязательно придется раскаяться. Что ее желанию иметь семью вовсе не противоречит стремление учиться дальше. — Я буду женой и матерью. Разве это не профессия?

— То, что ты имеешь в виду — какая-то растительная жизнь.

— А может быть, я считаю, что нашему миру пора вернуться к традиционным ценностям.

Я отставила бокал в сторону.

— Что ты хочешь этим сказать? Что окунешься в романтику уютного гнездышка, будешь изучать каталоги мебели и возродишь к жизни прежние, давно осмеянные клише?

— Что ты понимаешь под словом «клише»? Жить для своих близких? Может быть, я хочу иметь трех или четырех детей?! В таком случае я так или иначе не смогу работать.

— И с тремя детьми необходимо иметь профессию, которая поддержит тебя в случае необходимости.

— Меня вовсе не пугает перспектива финансовой зависимости от мужа.

— Что за странное поколение? «Назад, к светлому прошлому»?

— А кем были вы? Эгоистичные бабы. Вы хотели иметь все одновременно и без усилий: работу, хозяйство, семью…

— Да полно! Вселенная не стоит на месте! Неужели тебе это не ясно? Пока женщины умели только громко кричать о своих правах, мужчины не очень-то реагировали. Но теперь мы стали реальной силой, и им приходится с нами считаться.

— Ты говоришь о мужчинах так, словно они твои враги. При этом ты вовсе не можешь пожаловаться на недостаток мужчин в своей жизни. Что-то я не заметила твоего отвращения к ним.

— Нельзя же отказываться от надежды.

Я привела массу примеров, когда профессионально состоявшиеся женщины удачно совмещали и семью, и свою работу.

— Да взгляни на меня, в конце концов. Мне посчастливилось сделать приличную карьеру. При этом ты никогда не была заброшенной и ущемленной.

Внезапно глаза Андреа приобрели стальной блеск. Как будто она долго ждала этой минуты, именно этого аргумента. Она заявила, что всегда очень страдала от того, что ее мать ставила работу на первое место. Что она не унаследовала моего честолюбия, что она более мягкая натура. И что она терпеть не может людей, которые свой стиль жизни считают единственно возможным и правильным.