Строптивая - [10]

Катя так и вовсе испарилась из-за стола. Сергей догадывался, что она просто сбежала к себе, и даже немного ей завидовал.

Когда, наконец-то, добрался до дома, ног не чувствовал от усталости. Сразу же завалился в постель и проспал до самого утра. И разбудил его звонок мамы:

— Сынок, приезжай, пожалуйста, — раздался на том проводе ее слабый и дрожащий голос.

— Что случилось, мам? — никак не получалось проснуться окончательно — глаза сами закрывались.

— Плохо мне сынок, заболела…

Эта фраза послужила ледяным душем, согнав сразу же всю сонливость.

— Сейчас буду, мам. Жди!

* * *

— Привет, пап!

— Привет, дочь!

— Удобно говорить?

— Не очень, я же на работе.

— Я быстро… Пап, я хочу вернуться.

— Нет! Исключено. Что-то еще?

— Пап, мне нужно…

— Катерина, это мне нужно, чтобы ты пожила не дома и подумала о своей жизни. Извини, но мне уже некогда, тороплюсь на совещание.

— Тебе всегда некогда, — пробормотала Катя, сжимая в руке телефон.

Остатками разума запретила себе поддаться желанию и запустить куском пластика в стену. Разобьет телефон — вообще не сможет никому звонить. Отец урезал финансирование до минимума, новый телефон позволить себе не сможет. Да и причем тут телефон?

Сколько помнит себя, Катя все время оставалась одна. В детстве с няней, которая следила за ней, кормила, занималась уроками и отвечала на многочисленные вопросы, зарождающиеся в детском уме. Пошла в школу, частично перешла на попечение водителя, который совмещал в себе и роль ее телохранителя. Еще чуть позже компанию ей составляла домработница. Да не одна — почему-то в их доме таковые менялись часто. А где же был все это время отец?

Задерживаюсь на работе.

Важная встреча, задержусь.

Срочное совещание.

Мне нужно срочно улететь в Париж на несколько дней…

И еще много-много причин, которые Катя уже все и не помнила. Знала только всегда, что так, как занят ее отец, ни один другой не бывает занят никогда.

Нет, Катя никогда не жаловалась и не сожалела ни о чем, потому что жизнь такую считала нормой. Так получилось, что мама умерла, когда она еще себя не помнила. Ее Катя знала разве что по фотографиям, ну и часто любовалась красивой и ухоженной женщиной на портрете, висевшем в холле.

И она любила такую жизнь, считала ее не похожей на другие. Каждое лето они с отцом на недельку летали к морю, и за это она его просто обожала. Целую неделю он был только ее, не считая того, что и на отдыхе умудрялся работать. И все равно, неделя близости с ним дарила Кате заряд на весь последующий год.

То было детство и раннее отрочество, когда жизнь окрашена в розовый цвет и все вокруг кажется безоблачным. Ну Кате казалось именно так — она считала себя очень и очень счастливой. Но все изменилось, когда она начала взрослеть. Появились новые вопросы и проблемы, которые уже не могли решить няня или домработница. Да и к тому времени няни у нее уже не было. А папа продолжал заниматься бизнесом. И, как ни странно, с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать, они перестали летать к морю.

И женщины… То ли их было меньше в жизни отца, когда Катя была маленькой, то ли она их не замечала, но напрягать они ее стали гораздо позже. Они поселялись в их доме, жили какое-то время, а потом исчезали. И на место старых приходили новые. На море отец тоже стал брать своих женщин. Не всех сразу, конечно, а по очереди…

Катя смахнула злые слезы, протерла дисплей телефона и отправилась на кухню. Магия еды, к которой она нередко прибегала, пользуясь тем, что не полнеет. Еда заполнит желудок и вытеснит грустные мысли из головы.

Чего только не было в тетушкином огромном холодильнике. Остатки роскоши со вчерашнего праздничного стола наполняли полки. Все было аккуратно разложено по контейнерам заботливыми руками Ольги — приходящей домработницы.

А вот и колбаса — враг любого шеф повара. А Катя обожала колбасу, обычную вареную и без жира. Докторскую! В детстве доходило до смешного — она могла съесть за один присест пол палки. Маленькой палки, конечно. Без хлеба, с кетчупом. Вот и сейчас ей захотелось именно такой пищи.

— Господь с тобой, Екатерина! — всплеснула руками Марианна, когда вошла в кухню и увидела перед Катей тарелку с колбасой. — Другой еды ты не нашла? И откуда у нас вообще взялась эта дрянь.

Дрянь — это колбаса, как вы поняли. И, наверное, осталась она от какого-нибудь салата, которых вчера было на столе с десяток.

— Это не дрянь, а самая вкусная в мире колбаса, — принялась Катя еще энергичнее набивать рот, обильно смачивая ломтики в кетчупе.

— Да что с тобой?! — возмущенно произнесла тетя и решительно забрала у нее тарелку.

А потом не менее решительно вытряхнула прямо в мусорное ведро остатки колбасы.

— Зачем ты это сделала? — нахмурилась Катя.

Да что же это такое! Почему даже есть то, что желает, она не имеет права?

— Ты говорила с отцом? — догадалась Марианна.

— Если это можно назвать разговором.

— Детка, твой папа очень занятой человек, а ты отвлекаешь его по пустякам.

— Ну если дочь для него пустяк, то конечно, — усмехнулась Катя.

— Послушай, — опустилась Марианна на соседний стул. — Думаешь в наше время легко быть банкиром? Да еще и таким преуспевающим! У твоего отца целая империя, а он талантливый управленец…