Строптивая любовь - [9]

Она скинула туфли, кое-как вылезла из джинсов, бросила их на спинку стула. Самые большие трудности начались, когда дело дошло до свитера. Она никак не могла протащить через рукав свой гипс.

Ну, давай же, Жюстина! Сумела надеть, сумей и снять! И она повалилась на кровать, оставив свитер свисать с руки. А стоит ли снимать лифчик, трусики и этот чертов свитер? Но лифчик больно давил на синяки и кровоподтеки, не дававшие о себе знать, когда она одевалась в больнице. Может, снять только его? В голове у нее все смешалось, разумно мыслить она была уже не в состоянии. Расстегнув наконец лифчик, она с досадой швырнула его на пол. Потом залезла под одеяло и почти мгновенно уснула. Жюстина не сразу поняла, что именно ее разбудило: то ли легкий шум, то ли ощущение, что кто-то смотрит на нее. Так или иначе, она с неохотой приоткрыла глаза и увидела рядом с собой Кила.

– Это вместо любимой игрушки? – почти приятным тоном спросил он.

– Что? – непонимающе нахмурилась она, и он кивнул головой на свитер, который она прижимала к груди. Взглянув на него, она усмехнулась: – Нет, я просто не смогла его снять.

Он протянул руку, и Жюстина неохотно села на кровати. Прикрывая наготу пуховым одеялом и свитером, она выставила вперед свою загипсованную руку.

С лукавинкой в глазах, отчего ей сразу захотелось ударить его, он легко освободил ее от свитера.

– Спасибо, – холодно сказала она.

– Не за что. Я пришел спросить, не хочешь ли ты позавтракать. Вчера за обедом ты почти ничего не ела.

– Да, спасибо. Я сейчас спущусь вниз, – пробормотала она. По какой-то необъяснимой причине она его стыдилась, и это раздражало ее. Она никогда в жизни никого не стыдилась. Это, наверное, потому, что он находился в ее спальне, а она была практически голой.

– Сможешь сама справиться? – мягко спросил он, и ей почудилось, что он изо всех сил старается сдержать смех.

Она с подозрением посмотрела на него и кивнула:

– Да, спасибо.

– Отлично. Я скажу Мелли, что ты скоро спустишься к завтраку.

Он ушел, и Жюстина, проводив его глазами, задумалась. Что это нашло на него ни с того ни с сего? Он никогда раньше не предлагал ей помощь; за все три года, что она его знала, он даже не пытался быть с ней элементарно вежливым. Что же произошло теперь? Не находя ответа, она вылезла из кровати и направилась в ванную комнату.

С трудом умывшись и почистив зубы, она столкнулась с новой серьезной проблемой. Одной рукой она не могла ни заколоть свои волосы, ни завязать их сзади. От гипса были свободны только кончики пальцев, но даже при большом старании манипулировать ими было невозможно. Она не любила ходить с распущенными волосами, ей казалось, что они выглядят неопрятно, при малейшем движении разлетаясь в стороны, поскольку были довольно тонкими. Ей было совершенно невдомек, какой почти нестерпимый соблазн испытывали мужчины, которым выпадало счастье лицезреть ее волосы во всем их сияющем великолепии. Так везло, впрочем, немногим – обычно она безжалостно собирала их в пучок, плотно прижатый шпильками к затылку. Вздохнув недовольно, она вернулась в спальню, и сразу же перед ней встала очередная проблема. Если расстегнуть лифчик одной рукой было сравнительно легко, то застегнуть его оказалось совершенно невозможно. В сердцах она запихнула его в чемодан и достала оттуда свободный свитер. Затем неуклюже влезла в джинсы, обулась в мягкие кожаные мокасины и стала спускаться вниз по витой лестнице. Она провела рукой по шероховатой оштукатуренной стене. Интересно, подумалось ей, сколько поколений живших здесь людей делали то же самое? Может быть, ее рука сейчас касается того самого места, которое трогала рука какой-нибудь дамы или джентльмена эпохи Тюдоров. Она слегка улыбнулась своей сентиментальности, столь ей несвойственной. Обыкновенно она была практичной, чуть приземленной девушкой, очень редко дающей волю своему воображению. Она вошла в холл и улыбнулась Мелли, которая с кофейником в руках шла, видимо, из кухни.

– Доброе утро, милая. Выспались? – И, не дожидаясь ответа, Мелли продолжила: – Слышала, как вы спускались. Как вы сегодня себя чувствуете?

– Спасибо, Мелли, неплохо, – ответила Жюстина с извиняющейся улыбкой, – простите, если вчера я была невежлива.

– Господь с вами! – воскликнула Мелли. – Вам ведь было достаточно мерзко, так ведь? А с меня, между прочим, все как с гуся вода. По сравнению с хозяином все остальные просто ангелы.

– Благодарю за рекомендацию, – снисходительно изрек Кил, появляясь из столовой. – Как бы то ни было, Жюстину напрасно предостерегать – она уже имеет собственное мнение о том, что я собой представляю.

Нахально ухмыльнувшись, Мелли помахала перед его носом кофейником.

– Если вы хотите кофе, вот он перед вами.

– Он нужен мне вовсе не здесь, – раздельно, чуть ли не по слогам произнес он. Когда Мелли, скорчив гримасу, понесла кофейник в столовую, он обратился к Жюстине: – Как ты себя чувствуешь?

– Я в полном отчаянии, – сообщила она. – Только что выяснилось, что я не могу надеть почти ничего из того, что привезла. – Он вопросительно поднял брови, и она пояснила: – Не могу одной рукой управляться со всеми этими пуговицами, крючками и молниями.