Строители - [63]

— Ты… ты, Виктор, знаешь?! — давясь от напора слов, закричал он.

— Все знаю, садитесь, пожалуйста.

Ротонов на миг остановился и снова забегал, теперь уже по кругу.

— Нет, ты не знаешь! — От волнения он тряс головой, два куста его волос поднялись вверх. — И они ничего не знают, — показывая бумагами на присутствующих, кричал Ротонов.

— Товарищ Ротонов, вы бы полегче, — церемонно произнес Топорков.

— Ты… ты… — начал было Ротонов, но зазвонил телефон.

Я снял трубку.

— Это Костромин говорит. Я сегодня не смогу быть на совещании, мне нужно ехать в главк.

— Нет, Владислав Ипполитович, мы ждем вас. У нас важное совещание!

— Не могу, не могу, Виктор… Константинович. Я не приду, это окончательно. — В трубке раздались частые гудки.

Я знал, что это было начало. Знали это и все присутствующие, поэтому в комнате стало тихо, только Ротонов со страдальческим выражением лица ходил по кругу. Я набрал номер Костромина.

— Думаю, не стоит ломать копья по пустякам. Прошу учесть — это не просьба, а мое распоряжение, и оно тоже окончательное.

Костромин молчал, я подождал и положил трубку.

Прошло несколько минут, я просматривал записи. Ротонов не выдержал:

— Вот тут… — Он потряс бумагами.

— Замолчишь ли ты, наконец? — спокойно спросил механик.

Костромин не приходил. Я встал:

— Ротонов, прошу вас!.. — Я с трудом улыбнулся.

Но Ротонов и сам уже, очевидно, понял обстановку, сунул бумаги в карман и уселся.

— Начнем, товарищи! Для оценки положения в тресте необходимо…

Дверь открылась, Костромин медленно прошел к столу и тяжело опустился на стул.

Я мог бы, как говорят строители, дожать его, сделать при всех замечание, но я увидел его устало опущенную голову и снова пожалел.

— Извините, Владислав Ипполитович, за мою настойчивость, — мягко сказал я, — но сегодня действительно нужно ваше присутствие (что бы еще добавить? Пусть он, как всегда, величественно поднимет голову. Ага!) — потребуется ваш совет.

— Я впредь просил бы вас, — Костромин действительно приподнял голову, — консультироваться со мной отдельно, а не в присутствии моих подчиненных. А потом, если уж проводить совещание, то в моем кабинете, тут дышать нечем. — Это был уже прежний барственный, поучающий Костромин.

Неужели прав Николай Николаевич, — Костромин признает только силу? Ну что ж, сразу воспользоваться его двойной ошибкой — тихонько, спокойненько… Ну?.. Нет, это мелко.

И я промолчал. Все равно первый «раунд» был за мной.

— Продолжим совещание, — сказал я. — В ближайшее время в тресте будет проведен технический совет. Прошу не улыбаться, техсовет настоящий, по экономии труда. Для этого нужно знать подлинное положение дел на стройках. Кто его знает?

— Странный вопрос, Виктор Константинович, — усмехнулся Костромин. Он вынул из элегантного серебряного футляра красную расческу и провел ею по волосам. — Мы все, старые работники треста, хорошо знаем стройки. Что именно вас интересует?

— Меня интересует, сколько было простоев, какова их продолжительность, в чем причина. Только цифры, только факты.

Костромин развел руками:

— Таких данных у меня нет, да они и не нужны, и так все ясно.

— У вас, Федор Петрович, — обратился я к Мякишеву, — есть такие данные?

— Нет, мы никогда не задавались такой целью. Я согласен с Костром иным.

— У вас? — спросил я Синицына.

Он промолчал, снисходительно рассматривая меня.

— Выходит, таких данных нет ни у кого. Так? Но без них мы не можем установить причины, вызывающие простои, задержки в монтаже. Так, Иван Иванович?

Механик медленно поднял голову, посмотрел на меня и снова опустил ее. И когда я потерял надежду получить ответ, он тихо сказал:

— Да.

— У нас в монтаже шестнадцать объектов, — продолжал я. — Нужно всюду провести хронометраж.

— Целую смену? Это ужасно. Где мы найдем людей? — забеспокоилась Ирочка.

— Нет, не смену, а три смены, и притом в течение недели.

Каждый по-своему выразил мне свое возмущение. Ротонов снова забегал по комнате, на этот раз по диагонали.

Потрясая бумажками, он кричал, что в этом идиотском тресте никто ничего не читает и не знает. Только он, Ротонов, прочел до конца инструкцию, хочет все рассказать, но ему не дают.

Глава технического отдела Топорков потребовал официального приказа. Он, Топорков, конечно, подчинится, но только письменному приказу.

Мякишев совсем отвел ото рта желтый карандаш, что-то шепелявил; величественно встал Костромин, он молча пошел к двери, но вернулся, сел за стол, быстро написал и вручил мне записку: «В.К. кто дал вам это указание? Я самым категорическим образом возражаю!!!» (Три восклицательных знака были подчеркнуты.)

Откинувшись на спинку кресла, снисходительно улыбался плановик Синицын («Я бы тоже мог кричать, как другие, — говорил его взгляд, — но какое это имеет значение — установите вы причины простоев или нет. Все зависит от плана. Только я, Синицын, с помощью своих связей могу решить… А на стройке? Чепуха все это!»).

Наконец сердито кашлянул и главный механик, что означало для него высшую степень волнения.

Я спокойно слушал. Наконец все немного приустали, я взял заготовленное распоряжение и тихо прочел его. Потом поблагодарил начальников отделов и сказал, что совещание закончилось.