Строим доверие по методикам спецслужб - [109]

Я поднял свою чашку. «Ну, за тебя, малыш!»

Мы снова чокнулись чашками, а моя жизнь в качестве американского разведчика тем временем близилась к финалу.

Доверие на улицах Нью-Йорка. Летняя ночь

Нью-Йорк — суровый город. Как я говорил в самом начале этой книги: если вы научитесь доверию здесь, вы сможете научиться ему в любом месте.

Я вернулся туда, откуда начал: на Манхэттен, где получил последний урок доверия, пожалуй, самый важный из всех.

У ньюйоркцев большие сердца, но они не разбрасываются доверием направо и налево, ведь в городе полно любителей манипулировать другими. Это может быть кто угодно — от уличных художников до парней в костюмах за десять тысяч долларов, которые проходят мимо тех, кому изменила удача и кто нуждается в помощи, относясь ко всем с одинаковым презрением.

Но этой жесткости не было и в помине тем важным вечером, когда мы с Ким фланировали по потрясающе красивому залу, освещенному сверкающими хрустальными люстрами, среди людей в вечерних нарядах и военных и сотрудников правоохранительных органов в парадной форме.

Это была церемония проводов на пенсию одного из моих наставников, о котором я уже говорил, Верна Шрейдера — ветерана, прослужившего в ФБР тридцать семь лет. Именно он первым сказал мне, что главный секрет доверия — ставить интересы других выше собственных.

Эта церемония напомнила мне о приближении собственной отставки, и я нервничал: мне было жаль расставаться с работой в ФБР, мучила неизвестность по поводу дальнейших перспектив.

Когда мы молоды, то горим мечтами о славе, радуемся маленьким победам и тяжело переживаем каждое поражение. Но даже когда огонь надежд еще не угас, мы уже чувствуем начало конца, и наши славные победы уходят так далеко в прошлое, что от мечтаний остаются только смутные воспоминания.

В такие моменты мы думаем: стоило ли это всех наших усилий? Всех жертв? Всех этих лет напряжения, не отпускающего ни днем, ни ночью?

Однако, оглядывая толпу, гораздо более многочисленную, чем обычно бывает на подобных мероприятиях, я понимал, что карьера Верна Шрейдера, ветерана вьетнамской войны и фотографа-криминалиста ФБР, совершившего революцию в своей профессии, — явление далеко не ординарное.

Гул толпы вокруг меня нарастал, а я тем временем погрузился в воспоминания о былых временах и там отыскал лишь один случай, когда смог отплатить за массу полезных знаний, полученных от Верна, крупицей своей мудрости. В то время он очень беспокоился о своей младшей дочери, которая была девочкой с ограниченными возможностями: обожаемой, но так и оставшейся ребенком. Он боялся, что она никогда не сможет жить самостоятельно.

Я искренне сочувствовал ему, но тут вдруг на меня снизошло озарение.

— Я всегда буду любить свою дочь не меньше, чем сейчас, — сказал я, — пока она в том невинном возрасте, когда ей все время хочется обнять меня и сказать: «Я люблю тебя, папочка». Но придет день, когда объятия станут не такими частыми или искренними, и, может, она совсем перестанет называть меня папочкой.

Он был так явно тронут, что я почти видел, как меняется его контекст, касающийся дочери. С того момента он уже никогда не был прежним. Он ценил данный ему дар, хотя и сопряженный со страданием.

Уже тогда у меня возникли смутные догадки о том, чему позже научила меня жизнь. Как я говорил, я не был прирожденным лидером. Но я умолчал — ведь это могло показаться тщеславным, — о том, что я родился с сердцем лидера, правда, еще не сформировавшимся и не отшлифованным.

Такими же были и вы. И все остальные.

Мне повезло: меня окружали правильные люди, которые помогли мне найти свой путь. Моя жена. Дети. Наставники. Коллеги. Друзья. Без них я бы потерялся в жизни.

Если вы все еще стремитесь стать лидером, найдите тех, кто сможет помочь вам сформировать ваше лидерское сердце.

Большинство из них давно вам знакомы.

— Робин! — Ким потянула меня за руку. — Смотри, кто пришел.

— Верн! — я сжал его руку.

— Робин, я никак не мог упустить возможность увидеться с тобой сегодня! — Он притянул меня к себе, чтобы я мог услышать его слова. — Очень многие из тех, с кем я общался сегодня, говорили о больших переменах, в основном в твоем отделе.

— Ну да, из-за директора Коми! Он учит сотрудников тому, чему когда-то учил меня ты.

— Я имел в виду, что это из-за тебя, Робин.

Я не нашел что сказать. Если что и могло вывести меня из того тревожного состояния, в котором я пребывал, так это его слова.

Но этого не случилось. Верн похлопал меня по спине и направился к подиуму.

Начались речи, и я перешел на автопилот, чтобы отключиться от выступлений бюрократов с их банальностями. Но произошло нечто невероятное. Каждое выступление было забавным, эмоциональным, здравым и искренним.

Все они будто следовали голосу своего внутреннего Верна Шрейдера с аллергией на позерство и избегали шаблонных речей. Меня поразило, как сильно один человек мог повлиять на поведение такого количества людей.

Начальники полиции, мэры, конгрессмены и агенты из ФБР, министерства юстиции, министерства национальной безопасности и ЦРУ даже не упоминали о новациях Верна, изменивших правила игры, но с удовольствием расписывали его личные качества: как он бросал все по первому зову, выходил на работу в праздники с улыбкой на лице и всегда делал то, что нужно, не обращая внимания на давление или людей, причастных к тому или иному делу.