Строго между нами - [4]

После встреч с ними Роуз отпаивалась джином с тоником и рассказывала Хью о своих передрягах. Тот в ответ лишь говорил со странной ухмылкой, что крепкие напитки лучше пить до встречи, и добавлял, что это его личный опыт.

Как один из лучших адвокатов, Хью и сам некогда участвовал в работе многих комитетов. Несколько лет, проведенных в кресле мэра Кинварры, давали ему моральное право со смехом говорить о том, что со временем он научился не соваться ни в какие комитеты. У Роуз даже сохранилась фотография Хью в мантии мэра на фоне камина. Высокий и стройный, с безукоризненно уложенными светлыми волосами и ясным взглядом, он просто излучал благожелательность. Но камера не могла передать знакомый Роуз недобрый блеск его глаз. В этом блеске читалась отнюдь не нелюбовь к работе, наоборот, в нем было желание сделать дело без помпы, без той шумихи, с которой руководители города порой обставляют свои дела. Хью не нравилась традиция, по которой мэру вручали особый знак для ношения на шее по торжественным случаям. Этот знак болтался на цепи и придавал всему, что Хью делал, оттенок формализма.

— Невозможно угождать всем и всегда, невозможно всегда всем нравиться, — глубокомысленно советовал Хью тем, кто работал в комитетах. — Практически каждый, с кем вы имеете дело, ходит со своими делами по кругу в надежде решить наболевший вопрос. А что касается публичных выступлений, то, уверяю вас, это всего лишь трата времени, если только вы не хотите поупражняться в риторике.

— Если потребуется, мы будем этим заниматься, — запальчиво отвечала Роуз, — но мы должны проявить единство и выступить против прокладки автомагистрали. Или тебя это не волнует?

— Магистраль пройдет далеко от нашего дома, — сказал Хью.

Это сломило сопротивление Роуз. Она силилась, но никак не могла понять, как Хью может быть столь прагматичным в таком принципиальном вопросе. Она со всей душой занималась всеми вопросами — как касающимися ее, так и не касающимися. Хью же внешне не принимал все настолько близко к сердцу.

Их дочери пошли в этом вопросе в мать. Стелла, которой исполнилось тридцать восемь лет, стала адвокатом. Она уже сама воспитывала собственную дочь, отдавая этому много сил. Под ее строгим костюмом скрывалась романтическая душа. Другая их дочь, Тара, была на семь лет моложе Стеллы и прославилась в колледже как любительница спорить. Как и Роуз, Тара всецело отдавалась тому, что делала. Она встретила Финна Джефферсона, продавца компьютеров, влюбилась и спустя всего лишь полгода вышла за него замуж, удивив такой поспешностью многих. Все, кто знал ее, были убеждены, что Тара выберет себе кого-нибудь более экстравагантного — например выйдет замуж за артиста.

Что касается Холли, то в свои двадцать семь лет она все еще оставалась любимицей семьи. Однако Роуз знала, что, несмотря на все внешнее благополучие домашней девочки, в груди дочери бьется легкоранимое и полное страстей сердце. Там, где Тара и Стелла вступали в борьбу, отстаивая то, во что верят, Холли лишь уходила в себя. Холли втайне боялась, что Роуз обойдет ее своей любовью, и росла неуверенным в себе ребенком. В какой-то момент Роуз почувствовала, что перестает понимать Холли. Сама эта мысль показалась ей настолько невыносимой, что она, всегда встречавшая проблемы со спокойной уверенностью, решила просто об этом не думать.

Не без душевной дрожи думая о работе в комитете по распределению благотворительных средств, Роуз припарковала свою машину у отдельно стоящего особняка Минни Уилсон. Внезапно она почувствовала сумасшедшее желание забыть обо всех этих встречах и просто пройтись по магазинам. Но она знала, что в очередной раз начнет изображать из себя разумную матрону. Роуз подкрасила губы, вновь уложила свою своенравную черную косу в элегантный узел и захватила с сиденья испеченный дома лимонный пирог.

— А что, уже пора? — удивилась Минни, когда Роуз открыла дверь. — Я иногда бываю такой неорганизованной.

Роуз широко улыбнулась и прошла внутрь. Минни было примерно столько же, сколько и Роуз. В таком возрасте манеры молодой девицы выглядели слегка вызывающе. Минни относилась к числу тех, кого всерьез беспокоил размер шрифта, которым будет напечатано меню ленча. Эта женщина переехала в Кинварру три года назад, после того как ее муж ушел на пенсию. Переезд с головой окунул Минни в жизнь маленького городка, и вскоре она уже стала чувствовать себя чуть ли не коренной жительницей Кинварры.

— Не беспокойся, Минни, я помогу тебе, — успокоила ее Роуз и тут же спросила: — Что мне делать?

— Так… — с беспокойством огляделась Минни. — Чайник, кажется, закипает, а чашек нет. И сделать прическу не успела.

Волосы Минни действительно выглядели растрепанными. «Правда, Минни бывала и позабавнее», — подумала Роуз.

— Можешь заняться прической, пока я готовлю чай, — спокойно произнесла она.

Минни упорхнула вверх по лестнице. Роуз мрачно подумала, что, чем заседать так, лучше бы каждый год просто выписывать чеки. Это бы сэкономило средства, которые тратятся на бесконечные чаи. Добрая половина времени их заседаний уходила на рассаживание и чаепитие с непременными пирожными.