Строгановы: история рода - [70]

Шрифт
Интервал

Шамиль, видимо, узнал об этой опасности. Он решился на жестокую хитрость. Его наибы напали на имение русского наместника в Грузии князя Чавчавадзе, находившееся в Цинандали. Дом был разграблен и сожжён. Княгиня Чавчавадзе, её сестра княгиня Орбелиани, дети и гувернантка-француженка мадам Драней были увезены мюридами на лошадях, мчавшихся бешеным галопом. Грудной ребёнок Лидия выпала из рук княгини Чавчавадзе прямо под копыта несущихся лошадей. По узким горным козьим тропинкам, через расположенные на головокружительной высоте утёсы заложники были наконец доставлены в аул Шамиля. Маленькие грузинские князья считали всё это захватывающим приключением, однако женщин и девочек ожидала страшная судьба. Шамиль поручил передать царю, что он отдаст их поодиночке в гаремы своих соплеменников, если его сын не вернётся.

И хотя Николай предоставил Джамаледину возможность самому принять решение, выбора у него не было. В конце долгого путешествия он с тяжёлым сердцем попрощался с друзьями. Шамиль хотел принять его только в кавказской национальной одежде, и Джамаледину пришлось переодеваться в палатке. По лицу старого имама текли слёзы, когда он смог после стольких лет разлуки заключить своего сына в объятия.

Для Джамаледина его русское прошлое было перечёркнуто. Все его усилия склонить отца к заключению мира оказались напрасными. Спустя некоторое время к русским прибыл посланец Шамиля с просьбой направить врача. Врача везли наверх к аулу Шамиля с завязанными глазами, охранники переводили его через зияющие пропасти и бурные ручьи. Он увидел Джамаледина лежащим на диване, бледного и изнурённого. Диагноз был ясен – чахотка – бич городской молодёжи XIX столетия. С иронической улыбкой Джамаледин показал врачу маленькую музыкальную шкатулку, которая в качестве трофея досталась его братьям во время одного из набегов вниз в долину; они хотели доставить ему этим удовольствие. Прежде всего он попросил рассказать ему о его друзьях.

Спустя несколько лет после преждевременной смерти Джамаледина (на трон уже взошёл Александр II) Шамиль был окружён в своём ауле Гуниб и взят в плен. Русский командир князь Барятинский с почётом его принял. Вместе со своей семьёй и свитой Шамиль был доставлен в Москву и принят там с надлежащими почестями. После его смерти мюриды дали слово никогда больше не воевать с русскими. С этим условием им было разрешено поступать на службу к турецкому султану, который расселял этих храбрецов воинов на севере и крайнем юге своей империи, на месте сегодняшней Иордании.

Длительная и дорогостоящая кавказская война закончилась, а её героический размах и самоотверженность её участников послужили источником вдохновения для Пушкина, Лермонтова и Толстого при создании ими лучших произведений русской литературы.

Меч Шамиля, как и клад Барятинских, пропал бесследно во время революции.

Царевич Николай Александрович

Незадолго перед смертью Николая I Сергей Григорьевич был назначен в Государственный совет. Однако всё больше времени отнимали у него его главные занятия – археология и нумизматика; одновременно он пополнял и систематизировал свою коллекцию произведений искусства.

В 1859 году, при Александре II, он был назначен генерал-губернатором Москвы. Правда, он оставался в этой должности только один год, потому что царь поручил ему надзор за воспитанием своего старшего сына и наследника престола Николая Александровича. Когда он родился, Николай I собрал возле колыбели своего внука трёх своих сыновей – Константина, Николая и Михаила и просил их произнести над головой мальчика священную клятву, что они всегда будут ему служить, если Николаю суждено будет однажды взять на себя управление страной.

Строганов посвятил этому новому заданию всю свою энергию, знания и опыт, поскольку он был убеждён в том, что будущее России в значительной мере будет зависеть от личности и характера следующего русского царя. Царевич действительно был исключительно благородным и умным человеком; как и его отец, он живо интересовался развитием и прогрессом России в это трудное переходное время, когда стране предстояло приспособиться к совершенно новым обстоятельствам и возможностям. С большим усердием он усваивал взвешенные, продуманные и прогрессивные идеи своего наставника.

Наследник престола готовился к своей высокой должности с помощью всеобъемлющих учебных программ. Среди них были лекции по правоведению и филологии в университете, а также ряд дисциплин, которые преподавались в Академии генерального штаба. Сергей Григорьевич лично выбирал учителей из этих учебных заведений.

В летние месяцы они вместе совершали длительные поездки по России. В 1861 году Строганов сопровождал наследника престола в его поездке на Нижегородскую ярмарку, где были выставлены промышленные изделия, сельскохозяйственная продукция и произведения художественных ремёсел. Его жажда знаний и многообразие интересов позволяли ему быть для царевича увлекательным попутчиком.

В 1865 году царевич умер в Ницце от чахотки. Императорский флот доставил в Россию его останки, а в память о нём в небольшом курортном местечке на Ривьере была построена православная церковь.


Рекомендуем почитать
Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Нездешний вечер

Проза поэта о поэтах... Двойная субъективность, дающая тем не менее максимальное приближение к истинному положению вещей.


Оноре Габриэль Мирабо. Его жизнь и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Иоанн Грозный. Его жизнь и государственная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Тиберий и Гай Гракхи. Их жизнь и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.