Стрингер. Летописец отчуждения - [30]

В кармане завибрировал мобильник.

— Прошу прощения, я вынужден вас ненадолго покинуть. Напитки в баре. Просмотр записей начнем через полчаса. Можете пока ознакомиться с бумагами и маршрутом за прошедшие сутки.

Дагонов быстрым шагом пересек зал и открыл дверь, ведущую в его личный кабинет. Автоматически включился свет. Олигарх плюхнулся на кресло, пробегая взглядом по идеально прибранному столу. Бронзовая фигурка Фемиды, монитор, пепельница, стилизованная под человеческий череп, пульт, пачка сигарет и свежая газета, которую он не успел просмотреть утром.

— Да. Алло… Ну и какое решение вы приняли? Вы меня радуете. Секунду… Сейчас запишу.

Дагонов резким движением нажал кнопку под столом.

— Слушаю, Николай Евсеевич, — раздался из невидимых динамиков женский голос.

— Ниночка, быстренько занеси мне бумагу и ручку, а еще сделай кофе. Но сначала бумагу.

— Хорошо.

— Постой! В овальный зал не заходи. Напрямую.

— Я так и собиралась, Николай Евсеевич.

Секретарша могла зайти к Дагонову двумя способами. Либо напрямую, поскольку она сидела в приемной через стену, либо в обход через овальный зал. Олигарх предпочитал, чтобы к нему шли торными путями. Это была не прихоть. В таком случае он успевал услышать шаги секретарши и закончить конфиденциальный разговор. Ниночка принимала такое поведение за самодурство, отчего жутко бесилась. Дагонова это забавляло.

Николай Евсеевич Дагонов был классическим олигархом, во всех проявлениях этого звучного термина. Фантастически богатый, он владел самой большой долей нефтяного бизнеса в России. Никто, кроме президента и еще десятка VIP'ов, об этом, разумеется, не знал. Однако вся страна догадывалась.

Кроме приумножения капиталов, Николай Евсеевич увлекался «Формулой-1» и финансировал одну из «конюшен». В сферу интересов Дагонова также входили подшипниковый бизнес, производство продуктов питания и, конечно же, политика. А куда без нее? Олигарх щедро жертвовал партии власти и поддерживал на плаву еще десяток политиков в различных регионах, в основном, где имел бизнес. Но любимой игрушкой магната были медиа. Телевизионный канал и две федеральные газеты. Разумеется, все было с полного согласия Администрации Президента. Власть перестала быть любовницей олигарха и давно уже стала женой.

Не прошло и минуты, как секретарша положила на стол бумагу с ручкой и молниеносно удалилась варить кофе. Дагонов лихо крутнулся в кресле и глянул на свое отражение в мониторе. У него было отличное настроение. Начиналась увлекательнейшая игра, в которой он был главным модератором. А Дагонов очень любил, когда у него на руках большая часть козырей.

С темного экрана на него смотрел все тот же задорный Колька, только виски посеребрились сединой, появилась пара морщин, и вместо китайской светлой рубашки на нем сидел классический темный пиджак от «Армани». Но он был еще чертовски молод.

Из валявшейся на столе трубки послышались неразборчивые голоса. Совсем забыл:

— Вы еще здесь? Алло… Записываю. До связи.

Бросив на зеленое сукно стола сотовый, Дагонов на минуту задумался, а потом вновь нажал кнопку.

— Ниночка, где кофе? — не дожидаясь ответа, спросил он. — И позови ко мне Григорича.

— Хорошо, Николай Евсеевич. Вам Асламов флешку оставил. Занести?

— Заноси.

Григорич пришел в тот момент, когда Дагонов только начал просматривать файлы. Олигарх настырно тыкал пальцами по монитору, пытаясь включить проигрыватель.

— Вечер добрый. Вызывали?

— Привет. Присаживайся.

— Помочь?

— Да вот тут… — сконфузившись, показал олигарх.

— Дайте-ка я попробую.

Валерий Сибирцев был из тех немногих, кто свободно мог стоять у Дагонова за спиной. Григорич, как его все называли в холдинге, особо приближенный олигарха, начальник службы безопасности всей финансовой машины и лично «отца». В прошлом выходец из ФСБ, Сибирцев не потерял форму. Всегда был подтянут, интеллигентен, осторожен и никогда не расставался с дарственной «Береттой».

— Вот из Венесуэлы прислали. Президент развлекается с толпой моделек. Хочешь взглянуть?

— Не хочу, — исподлобья посмотрел на Дагонова Григорич.

— Может, на ТВР запустим? — спросил, вытаскивая из пачки сигарету, олигарх.

— Не стоит.

— Почему? — Дагонов выпустил струю ароматного дыма. Вопрос скорее был для проверки. Олигарх любил играть с людьми.

— Международный скандал, да еще на вашем канале. Нехорошо.

— Николай Евсеевич, вас заждались в овальном зале. Кудесников уже спрашивал, — раздался из динамиков голос Ниночки.

— Скажи, я скоро, пусть ждут.

Олигарх посмотрел в потолок, потом на Сибирцева:

— Правильно. Поэтому мы продадим видео CNN. Как думаешь, а?

— Все развлекаетесь? — честно спросил Григорич. Он всегда говорил с шефом откровенно, без всяких там выкрутасов и подхалимажа, и точно знал, что Дагонов это ценит.

— Жизнь скучная штука, — философски заметил Дагонов. — Конечно, развлекаюсь. Но при этом еще и деньги зарабатываю. Европейцы — пуританами стали в последнее время, а тут такая красота с экрана. Глядишь, порвут часть контрактов с Венесуэлой, а мы туда влезем. Вот так, — улыбнулся Дагонов. — Ты мне лучше скажи, чего на тебя Андрейка всякое постоянно стучит. Интриганы.