Strike Commander. Мэри Джейн и Слишком Мертвый - [19]

Эринджер молчала.

Санберн глянул ей в глаза и заговорил небрежным тоном:

— Ну, думаю, когда нам будет шестьдесят четыре, мы станем такими милыми старичками, будем жить в каком-нибудь тихом месте... и перечитывать старые номера вашего журнала, — тут Санберн улыбнулся. — А по воскресеньям будем ходить в местный авиационный музей. Наши самолеты будут стоять там в каком-нибудь ангаре на почетном месте.

И тут Скайларк ясно поняла: а он ведь не шутит. Но и всерьез, разумеется, не говорит. Тогда что это? Мечта? Да, мечта. Несбыточная, он и сам понимает. Но не шутка.

Эринджер хотела что-то сказать, но Санберн добавил подчеркнуто вежливым тоном:

— Вы сказали, это ваш последний вопрос?

— Последний, — подтвердила журналистка и поднялась; по ее взгляду Санберн понял, что все в порядке, материал получится, и неплохой. — Вы остаетесь?

— Да, посидим еще немного. Счастливо, Джоан.

— Я Мушкет. Объект выходит, идет на стоянку.

У Хромого уже было очень нехорошее чувство насчет всего этого дела, а сейчас оно стало только сильнее:

— Подтверждаешь объект?

— Подтверждаю точно. На стоянке света мало, но подтверждаю.

У него там еще и света мало.

— Проверь еще раз.

— Еще раз не могу. Объект уже надел шлем. Заводит мотоцикл. Начинаем движение, сопровождаю. Направление верное, к вашей позиции.

— Я Хромой, внимание всем. Объект начал движение, Мушкет сопровождает.

— Еще коньяка, пожалуйста, — сказал Санберн. — Вот черт. Не знаю, как тебе, а мне она все настроение испортила.

— Мне, вообще-то тоже как-то... Не знаю. Я думала, ты любишь давать интервью.

— Знаешь, что командир говорит? Он говорит: у меня талант по части коммерции, потому что я еврей. А у тебя дар по части пиара, потому что ты трепло. А летчики, говорит, мы с тобой оба хреновые. Нет, вообще это занятно, интервью давать. Тебе понравится со временем. Это только вот сейчас.

— Хоть не спросила, что мы в постели делаем.

— А что мы там можем делать... — Санберн выпил коньяк резко, одним глотком. Скайларк поняла: после разговора он слишком напряжен, надо расслабиться, но пока что никак. — Нет, ты не думай ничего. Про нас напишут очень красивую историю, романтично так получится. Все в рамках приличия. Ну ты же фото видела? Вот вся статья будет такой. Лучи солнца, все дела.

— Все равно неприятно.

— Пиар, пиар, нашей группе нужен пиар, приказы не обсуждают, радость моя. Но вообще, я сейчас не об этом думаю. И даже... не о другом, — тут у Санберна вновь мелькнула в глазах все та же тоска. — Еще коньяка, пожалуйста!

— А о чем?

— Если коротко — о смысле жизни.

— Давай ты сегодня больше пить не будешь, ладно?

— Ладно.

— Но про смысл жизни расскажешь, только не прямо сейчас, хорошо? Знаешь, я его, кажется, тоже скоро начну искать. С тобой-то.

— Да?

— Конечно. Если он не в том, чтобы встречать тебя на пороге, значит, в чем-то другом. Надо только найти, в чем. Так я считаю.

Санберн криво усмехнулся:

— Как говорили у нас в училище — «немедленно перестаньте думать мои мысли». Так. Все, это последняя.

И выпил коньяк.

На обратной дороге Санберн молчал и Скайларк видела, что он по-прежнему напряжен. Похоже, это было уже не из-за Эринджер с ее дурацкими вопросами.

Санберн держал Скайларк за руку, как и обычно, но не откидывался на спинку, а сидел выпрямившись, чуть подавшись вперед. Чем-то это напоминало их первое задание, тогда, в Болгарии, когда Мэри Джейн рванулась навстречу вражескому «Фланкеру», прикрывая Слишком Мертвого своими крыльями.

— У тебя предчувствия бывают? — вдруг спросил Санберн.

— Знаешь, никогда. А у тебя?

— У меня бывают. Только никогда не сбываются, — Санберн замолчал.

И тут джип тормознул настолько резко, что его даже слегка занесло, с визгом покрышек. Машина стояла какие-то секунды, потом взревел мотор и она резко рванула с места. У телохранителей мгновенно оказались в руках пистолеты, а один тут же заговорил в невидимую рацию:

— Бастион, Бастион, я Аванпост, как слышите? Бастион, вас вызывает Аванпост, отвечайте.

— А, черт! — до того, как машина рванулась вперед, Санберн разглядел то же самое, что и телохранители.

— Что там? — Скайларк смотрела в другую сторону и ничего не успела заметить.

— Бастион, Бастион...

Скайларк оглянулась назад.

Прямо посреди темной стамбульской улочки на боку валялась почти что непоцарапанная новенькая «Ямаха».

Меркурий

Мистер Эринджер сидел за столом и спокойно, внимательно смотрел на нескольких людей напротив.

Им всем было бы удобней сидеть по одну сторону стола, чтобы видеть изображения, которые выдавал на стену проектор. Но мистер Эринджер был заказчиком, люди напротив — подрядчиками, развернуть проектор на стену сбоку было нельзя, а потому он смотрел на картинки прямо, а его собеседникам приходилось разворачиваться от стола, чтобы их увидеть. Впрочем, большой необходимости в этом не было. Мистеру Эринджеру излагали план операции, а уж люди напротив знали этот план и так, до мельчайших деталей. Сами и разрабатывали.

Докладывал сухощавый пожилой человек с жесткой щеточкой усов. Эринджер вспомнил его прозвище или, как они тут говорят, «позывной»: Феррет. Когда личный фиксер Эринджера узнал, что тому требуется, то сначала вышел на Феррета, и уж потом они вместе принялись подбирать остальных участников. В результате, Феррет стал главным, хотя сразу признался, что в отдельных нюансах предстоящей операции ничего не смыслит. У него другая специальность. И он даже формально не связан с Дипломатическими силами Турции, хотя часто работает с ними вместе.