Стремнина - [18]

Обезболивания ей не делали, тогда, кажется, оно и не было принято при таких манипуляциях? Адская боль, от которой сжималось сердце, истерзала Марину. Она громко стонала, на что врачиха с каким-то непонятным злорадством сказала громко, на всю операционную: «Спать с мужиком было приятно, милочка, а теперь терпи!».

После аборта Марина не беременела два с половиной года, видимо сам господь дал ей время осознать тяжесть свершённого греха. Но кто тогда вспоминал о Боге? Считалось, что она совершила оплошность и подверглась за это незначительной операции. Беременность не наступала — и Марина забегала по врачебным кабинетом с одним тоскливо-жгучим вопросом: «Почему?..». В ответ слышала одно и то же: «Патологии у вас нет, подождите ещё». Лишь спустя три с лишним года она понесла и родила здорового сынишку. Марина Михайловна помнит, каким испытанием для неё стал уход за младенцем. Они жили в крохотной неблагоустроенной квартирке с печным отоплением, в доме была только холодная вода. Памперсов не было и в помине. Чтобы иметь под рукой кипяток, приходилось постоянно топить печь. Вспоминая то время, Марина Михайловна усмехается: но ведь выжили, справилась!.. Евгений, ему тогда было тридцать с небольшим, во всём помогал молодой жене, не чурался никакой работы — стирал пелёнки, готовил ужин, топил печь, вместе с Мариной купал ребёнка. Ей очень дороги эти воспоминания. Они тогда буквально дышали друг другом и не могли надышаться… Это были лучшие годы их супружества.

Случалось, Марина по ночам будила мужа. Малыш почему-то подолгу бодрствовал и без конца мочил пелёнки. Всю ночь родители по очереди пеленали его в сухие «одежды». Марина помнит, как подолгу приходилось носить малыша, пытаясь усыпить его. Как её руки грозили отвалиться от усталости, и Женя принимал от неё дорогую ношу, баюкал… Как много изменилось с тех пор! Тогдашние трудности вспоминаются теперь как божье испытание. Господь, наверное, испытывал их семью на прочность.

Нынче — иное дело, существует масса средств, предохраняющих женщину от беременности, позволяющих молодым парам приладиться друг к другу, лучше проверить свои чувства, научиться взаимопомощи. А страсть и желание?… Они — горячая и желанная приправа к любви. Ну и зачем же тянуть тогда с женитьбой? — размышляла Марина. Пусть бы уж поженились! И ей, Марине, будет спокойнее: сын не болтается где-то, а находится дома с молодой женой, всегда на глазах. Материнское сердце будет спокойным.

Не долго думая, Марина Михайловна отправилась к будущим сватам с намерением убедить их дать согласие на брак дочери. «Поход» увенчался успехом. Её приветливо встретили, угостили. Родители Маши ей понравились. Вроде бы, и Марина Михайловна пришлась им по душе. В результате встречи «в верхах» было принято историческое решение. Свадебный ужин состоялся в доме жениха. В первый день гуляли родственники, на следующий — друзья молодых.

Супруги стали обживать Костину комнату. Поначалу их почти не было видно в квартире, почти всё время они проводили, заперевшись в своей «обители». «Медовые дни!» — многозначительно переглядывались домочадцы. Через некоторое время родителями было принято решение о покупке молодым собственного жилья, вернее, о размене существующего. Благо, что это была просторная четырёхкомнатная квартира в самом центре города, доставшаяся когда-то Марине и Евгению благодаря объединению с жилплощадью состарившихся родителей хозяйки дома.

Марина Михайловна хорошо помнит те дни. Едва справили новоселье, как грянул золотой юбилей супружества её папы и мамы, проживших в любви и согласии полвека. Шутка сказать! Отметили его в расширенном семейном кругу. Вскоре после этого семейного торжества отец Марины тяжело заболел. И с того момента она долгих девять лет ухаживала за своими любимыми старичками, при этом работала, растила своих детей, умудрялась помогать и свекрови. А ещё — ухаживала за старинной маминой подругой, старенькой одинокой женщиной, уже почти ослепшей. Все эти годы Марина покупала ей продукты, а когда ушли из жизни родители, она предложила старушке в память о дружбе с мамой жить в их доме. Но произошло это гораздо позже описываемых событий. А сейчас… в результате не слишком долгих поисков подходящих вариантов Костя с молоденькой женой обрели, наконец, двухкомнатное «бунгало», где им никто не мешал жить по собственным канонам. Родители Кости с Яной поселились в другой двухкомнатной квартире.

Марина Михайловна быстро поняла, что её мечты о большой, дружной патриархальной семье — утопия чистой воды. Молодым никто не был нужен. Если была бы возможность вообще обойтись без еды, которую надо было готовить, без стирки и прочих бытовых забот, то ребята, наверное, повесили бы на входной двери табличку: «Не беспокоить!» Подозревая это, Марина Михайловна сразу отказалась от роли многоопытной свекрови, наставницы снохи, которая так и норовит влезть в дела молодой семьи. Она руководствовалась одним принципом «Не вмешиваться!». Марина и звонить-то Косте старалась реже, рассудив, что в случае необходимости он и Маша сами её найдут.