Стремление к счастью. С комментариями и объяснениями - [6]

 Образы рассматриваются как образы – то есть как символы, значимые для человеческой психики, для принятия человеком индивидуальных решений, а не как знаки исторических фактов или каких-либо высших реальностей.

Прагматология (греч., слово искусственное) – учение о действительных событиях, тогда «мистическая прагматология» – учение о действительных событиях как вызванных волей Божией.

Онтология – учение о бытии, здесь имеется в виду, что в умозрительной философии религии религиозные понятия понимаются как наиболее бытийственные, Бог и бессмертие оказываются бо́льшими реальностями, нежели человек или животное.

Психопатология – здесь употребляется не в смысле «изучение патологических состояний психики», а в более общем значении: «изучение длительных эмоций психики», «изучение влияния отдельных образов на психику». Под «патологией» понимается любое претерпевание психикой устойчивого внешнего воздействия, не обязательно сказывающегося на дальнейшем поведении.

Автор избрал наиболее объективный метод: метод аналитической химии. Поэтому он везде, где необходимо и возможно, ссылается на документы, помещенные частью внизу текста, частью в отдельном приложении. Цель этих источников узаконить заключения, выработанные путем анализа, т. е. доказать их объективность. Поэтому, если результаты его метода покажутся кому-либо странными и незаконными, то вина за это лежит не на нем, а на предмете.

 Философ сравнивает свой метод с методом аналитической химии: определением химического состава вещества. Так и Фейербах собирается отличить настоящую «сущность» христианства от других веществ, с которыми оно, образно говоря, может вступать в соединение.

Автор недаром воспользовался свидетельствами давно минувших веков. Христианство тоже пережило некогда свой классический период, а ведь только истинное, великое, классическое достойно быть предметом мышления; все же неклассическое относится к области комедии или сатиры. Поэтому, чтобы представить христианство в качестве объекта, достойного мышления, автор должен был отрешиться от трусливого, бесхарактерного комфорта больного, беллетристического, кокетливого, эпикурейского христианства наших дней и перенестись в те времена, когда Христова невеста была еще целомудренной, чистой девой, когда она еще не вплетала в терновый венец своего небесного жениха розы и мирты языческой Венеры, чтобы не упасть в обморок от вида страдающего Бога: когда она еще не имела сокровищ на земле, но зато в изобилии наслаждалась тайнами сверхъестественной любви.

 Классическое понимается двояко, как мир великих дел и мир эпоса, тогда как неклассическое – как мир романа, комедии, мелодрамы, низовых жанров. Фейербах считает, что классическим периодом христианства были первые века, когда его последователям всегда угрожали гонения, и поэтому они воспринимали истину об искупительных страданиях во всей ее неприглядности. Философ скрыто ссылается и на романтическую литературу: соединение образа розы, Венеры и христианской символики заставляет сразу вспомнить «Эликсиры Сатаны» Гофмана и героиню этого романа Розалию. Влюбленный художник пишет ее как Венеру и одновременно как икону.

Современное христианство могло бы представить только один документ: testimonia paupertatis. Все, чем обладает еще современное христианство, оно обязано не себе, оно живет подаянием минувших веков. Если бы современное христианство было предметом, достойным философской критики, то автору не пришлось бы тратить столько труда на изучение прошлого. То, что в этом сочинении доказывается, так сказать, a priori, а именно, что тайна теологии есть антропология, – давно уже доказано и установлено a posteriori историей теологии. «История догмата», говоря проще, теологии вообще, есть «критика догмата», критика вообще теологии. Теология давно сделалась антропологией. История реализовала, сделала предметом сознания то, что было сущностью теологии самой в себе. Здесь метод Гегеля оказался совершенно верным и исторически обоснованным.

 Testimonia paupertatis (лат.) – свидетельства о бедности, документы о банкротстве, т. е. признание собственной капитуляции.

Тайна теологии есть антропология – основной тезис всей книги Фейербаха. Он стремится доказать, что само непротиворечивое представление о христианском Боге есть результат нашего самопознания и приписывания Богу найденных самим человеком в себе свойств. Здесь Фейербах ссылается на Гегеля, для последнего история завершается совершенной формой сознания, реализацией абсолютного духа, иначе говоря, совпадением человеческого мышления с божественным устройством мира. Фейербах это понимает так, что человек, наконец, осознает собственное совершенство, а не только совершенство, приписываемое им Богу.

«Безграничная свобода и личность» современного мира отразились на христианской религии и теологии настолько, что давно исчезло различие между творящим Святым Духом божественного откровения и все перерабатывающим человеческим духом, а сверхъестественное и сверхчеловеческое содержание христианства давно уже приняло естественный, антропоморфический характер. И тем не менее, в силу нерешительности и неопределенности современной теологии, в ней все-таки живет, подобно призраку, сверхчеловеческая, сверхъестественная сущность древнего христианства. Но автор не намерен доказывать, что этот современный призрак есть только иллюзия, самообман человека: он считает такое доказательство неинтересным с философской точки зрения. Призраки суть тени прошлого: они неизбежно наводят на вопрос: что представлял из себя некогда призрак, когда он был облечен в плоть и кровь?